12. Полуночное чаепитие.

 

Первый день в Школе прошел, по меркам Дианы, преотвратно.

Во-первых, ей не давали проходу приведения, особенно какой-то старичок, на вид погруженный в свои мысли, который чуть не застыл увидев ее, а проводив ее взглядом сказал в след «Диана, быть того не может! Больше ста лет прошло, а ты почти не изменилась…». Как позже объяснил ей брат, этим старичком был профессор Бинс. Узнав этот факт, девочка решила, памятуя о своем сходстве с бабушкой, при первой же возможности выяснить у последней, откуда та знакома с этим господином.

Во-вторых, самые интересные для нее книги в библиотеке находились в запретной секции (впрочем, родство с одним из преподавателей давало ей надежду на возможность воспользоваться ей).

В-третьих, почти все окружающие относились к ней с подозрением и недоверием. Особенно это касалось старосты Гриффиндора – Гермионы Грейнджер. Видимо эта девочка привыкла всегда и везде быть первой, и не терпела рядом конкурентов, или их просто не было… В общем, на первом же уроке (Древних рунах) Гермиона, немного замешкалась с ответом на вопрос и вызвали Диану. Вопрос о Лунных рунах был настолько простым и интересным девочке, что она быстро дала ответ, прибавив и несколько довольно интересных фактов об открытии рун, чем заслужила сразу пятнадцать очков для Хаффлпуфа. Гермиона наградила ее ненавидящим взглядом.

В-четвертых, ее несколько разочаровал Уход за магическими существами. «Может учитель-полувеликан это и находка, но не для меня», – решила мысленно девочка, когда Хагрид показал им Вислоухих Спиногрызов, похожих на огромных пиявок с мордой крокодила и ушами Чебурашки.

 

* * *

 

Все неприятности первого дня пребывания Дианы в Хогвартсе Гарри наблюдал в качестве стороннего зрителя. К тому же еще и был вынужден делать вид, что сочувствует Гермионе, которая во время Большой перемены жаловалась Гарри и Рону на «Новенькую». Как она выразилась, «из-за этой подлизы и выскочки» не смогла ответить на Древних рунах на вопрос по теме своей выпускной работы. Как это было не жестоко, но Гарри не испытывал к Гермионе ни малейшего сочувствия, и подбадривал ее чисто механически, потому что привык. Он вспомнил, что на первом курсе он сам относился к Гермионе, как к зазнайке из-за ее постоянного стремления показывать свои знания и едва удержался от едкого замечания в адрес подруги. Вместо этого он посоветовал Гермионе быть поснисходительнее к их новенькой. От этого совета девочка вспыхнула, как порох:

– Поснисходительнее? Гарри, что ты говоришь? Я не понимаю, почему она вообще оказалась в нашей Школе? Доучивалась бы в своей старой Школе, какой черт ее сюда понес?! И нечего ей позорить мой Хогвартс своим присутствием!

Гарри ошарашено отшатнулся – с Гермионой явно было что-то не то, да были люди, которых она недолюбливала: Драко, Пенсии Паркинсон, Снейп, но те обжали ее и в ответ получали соответствующее отношение, а вот так, ни за что напасть на практически незнакомого человека…

В этот момент мимо их троицы прошла сама причина таких яростных нападок, которая несла в руке метлу. Гарри проводил ее удивленным взглядом – Диана держала в руке «Молнию», такую же, как у него. Мальчик переглянулся с Роном и Гермионой, которая в тот момент уже справилась с истерикой, и знаком предложил им следовать за ним на поле для квиддича, куда направлялась Диана.

 

* * *

 

По непонятной Диане причине, мадам Хуч настояла, что обязана убедиться в умении девочки пользоваться метлой. Как ни странно, но и это любимое Дианой занятие стало сегодня причиной для разочарования. Летала Диана превосходно: она выделывала в воздухе какие-то немыслимые пируэты, резко замедлялась, меняла направление полета и даже пару раз рискнула сделать «мертвую петлю». Словом, мадам Хуч была в восторге, и, к слову сказать, ни она одна. За полетом Дианы наблюдало почти полшколы, включая профессора Спраут – куратора Хаффлпуфа. Эта полная пожилая дама оказалась ярой поклонницей квиддича, и мгновенно пожелала видеть Диану охотником своей сборной. Памятуя о разговоре с Дамблдором, Дина вежливо отказалась, за что ее факультет лишился пятнадцати очков, а ей самой была назначена неделя отработок в теплицах профессора. Такая несправедливость просто взбесила девочку: весь обед она метала гневные взгляды в сторону декана и более менее успокоилась только после замечания брата. Джейсон сказал, что зная Диану, он не сомневается, что ее обидчица еще не раз пожалеет о своем поступке. Девочка согласилась с его словами, и подумала, что, видимо, не зря Шляпа хотела отправить ее в Слизерин – она никогда никому не прощала несправедливых обид, только дедушке. Впрочем, последний ни разу не обидел любимую внучку.

 

* * *

Гарри и Рон наблюдали за ее полетом с точки зрения игроков. Оба были восхищены той легкостью, с которой девочка держалась в воздухе. Она с легкостью проделывала «финт Вронски», резко уходила в крен и практически мгновенно выравнивалась, а пару раз сделала такую петлю, от которой у Гарри сердце рухнуло в пятки – ему показалось, что девочка сейчас сорвется, но она и не думала падать, а продолжала выделывать в воздухе пируэты, пока ее не позвала мадам Хуч.  Гарри видел, что к ним бежала профессор Спраут – декан факультета Дианы, и был уверен, что та идет с целью предложить девочке место охотника в ее команде (именно охотником она могла бы быть успешнее всего с такими способностями). Но, неожиданно для себя, он стал свидетелем того, как профессор Спраут лишила собственный факультет пятнадцати очков, и назначила Диане неделю отработки. Он не мог понять, за что девочка получила такое наказание. Рон тоже стоял в недоумении, и только у Гермионы нашлись слова:

– Так ей и надо! Пришла в новую школу, надо принимать ее правила.

– Гермиона, за что ты так? – удивленно спросил Гарри. – Что она сделала?

– Не знаю, – спокойно ответила девочка. – Но наверняка заслужила, Спраут очень добрая и справедливая ни за что она наказывать не станет.

– Но летает она превосходно! – неожиданно вставил Рон. – Жаль, что Шляпа не послала ее в Гриффиндор, у нас был бы превосходный охотник!

– Что, в Гриффиндор ее? – снова завелась Гермиона. – Да ее в Слизерин отправить хотели, ты что забыл? Какого тебе было бы учиться с потенциальной Слизеринкой?

Гарри, который до этого хоте что-то ей возразить, застыл с открытым ртом и внезапно подумал, неужели Гермиона сказала бы ему тоже самое, расскажи он друзьям все о своем распределении.

 

* * *

Последним, что добило Диану, было то, что, как оказалось, в этом громадном замке (по прикидкам Дианы он был раза в четыре больше всей ее Школы) не нашлось отдельных комнат не то, чтобы для всех учеников, но даже и для старшекурсников. Девочка была просто шокирована, когда ей сказали, что она будет жить в одной комнате, с ПЯТЬЮ другими воспитанницами. При этом в комнате были только кровати, прикроватные тумбочки… и все. Не было даже встроенных шкафов, чтобы повесить мантии, и письменного стола (хотя бы одного на всех!), а о такой «роскоши», как «туалетный столик» местные девочки, видимо, даже и не мечтали. Кстати сказать, письменного столика не было даже в Гостиной, где вечерами собирались практически все студенты их факультета. Нет, Диана хоть и была леди, но она была довольно непривередлива к окружающему ее обществу – в своей старой Школе она весело проводила время и потомственными магами и с выходцами из магловских семей, помогала с домашними заданиями младшекурсникам, участвовала в играх малышей, но к ТАКОМУ она не была готова. В гостиной по вечерам собиралась разношерстная толпа студентов: кто-то учила заклинания или писал эссе, кое-как пристроив на низенькие кофейные столики свитки, кто-то обсуждал последние новости из «Пророка», «Придиры» или «Ведьминого досуга», малыши обменивались фантиками или репетировали новые заклинания. Словом, привыкшая к тишине и уединению (при подготовке уроков) Диана была готова лезть на стены. Когда девочка поднялась в спальню, надеясь там спокойно повторить заданные по Древним Рунам Римские Руны (которые она сдавала летом на экзамене), к ней немедленно присоединились Хана Аббот и Сьюзи Боунс, которым нетерпелось выяснить у новой сокурсницы все подробности ее поступления в Хогвартс, обучения в другой Школе, и еще кучу вещей, касавшихся, по мнению Дианы, только ее. Кое-как избавившись от навязчивых «подружек» (чем заслужив репутацию буки), девочка выбежала из комнаты, прихватив с собой мантию-неведимку (от брата она слышала, что после десяти вечера в замке показываться нельзя, а нарываться на дополнительный штраф ей не хотелось).

Добежав до башни Равенклоу Диана замерла перед большим гобеленом с изображением Охотницы. Поскольку она уже выяснила разительное отличие местных «церберов» (как окрестила про себя девочка местные портреты и статуи, охранявшие те или иные входы) от своих родных русалок, пройти она не пыталась, а лишь сосредоточенно посмотрела на гобелен, представляя лицо брата и мысленно зовя его. Через пару минут появился Джейсон:

– Слушай, – начал он. – Может научишь меня ментальной блокировке?

– Зачем? – спросила Диана, отбрасывая с лица капюшон мантии.

– Чтобы больше не слышать твоих настойчивых криков прямо посреди беседы с друзьями, – резче чем хотел ответил Джейсон и осекся. По щеке его сестренки предательски ползла слеза. – Что с тобой, малыш? Ну успокойся… Ну не надо… Не плачь, пожалуйста.

Но Диана уже не могла успокоиться. Джейсон испугался – его сестренка вовсе не была плаксой, как многие его знакомые девочки. Да, она могла поплакать из-за разбитой коленки или сломанной любимой игрушки, но ее слезы в считанные минуты сменялись улыбкой, хотя и немного печальной. Но сейчас… Диана плакала, не переставая, роняя сквозь слезы обидные для Джейсона слова. Она что-то говорила о том, что не зря не хотела идти в Хогвартс, что слишком отличается от учеников, и все порядки Хогвартса ей непонятны и чужды, что даже брату она здесь не нужна и что хочет обратно, к себе в Зеленые Кедры… Джейсон пытался ее успокоить, говорил, что неудачно пошутил, что сказал глупость, но Диана даже не пыталась слушать брата. Когда он попытался обнять ее, она резко вырвалась, накинула на голову капюшон мантии-неведимки и побежала. Джейсон попытался остановить ее, но вдруг перед ним возникла фигура в черной мантии.

– Так, так, так, Конолли, что это мы тут посреди ночи бегаем? – раздался резкий голос профессора Снейпа.

– Простите, профессор, но я должен…

– Вы должны быть в спальне своего факультета, и если Вы там не появитесь через три минуты, то Равеклоу будет оштрафован на пятьдесят очков!

Джейсон молча повиновался, понимая, что беглянку в мантии-неведимке ему не поймать, а профессор Снейп, проводив юношу пристальным взглядом, молча пошел в коридор, куда убежала Диана.

 

* * *

 

Такого чувства полной безысходности Диана не испытывала с тех пор как в доме ее дедушки – ее доме, не появился незнакомый ей мужчина и не объявил, что она его дочь и он хочет, чтобы девочка пошла в какую-то Школу где-то в России. Предавшись на минуту воспоминаниям, девочка нервно вздохнула и огляделась по сторонам. Боль и обида, от которых Диана пыталась убежать, привели ее на высокую башню, наверное, самую высокую в Хогвартсе. Над головой девочки было мрачное небо, сплошь затянутое тучами. Она бросила взгляд на округу – где-то вдалеке виднелись низенькие домики («Это Хогсмид», подумала Диана), недалеко от замка шумел огромный темный лес, на его опушке стоял приземистый домик, который словно сильнее погнулся перед наступающей грозой. «Где-то тут должно быть озеро», – подумала Диана и принялась обходить Башню, в надежде найти подходящее место для наблюдения. Пройдя четверть окружности, она нашла очень удобную точку для наблюдения – ей открывалась почти все озеро и берег, поросший плакучими ивами – пожалуй, единственными не магическими растениями в этом месте. В сумерках перед грозой все выглядело каким-то нереальным, и в то же время до боли знакомым. Внезапно поднялся ветер и поверхность озера подернулась рябью, а девочка зябко поежившись, поплотнее укуталась в мантию-неведимку.

В этот момент за спиной раздался шорох и Диана испуганно оглянулась – прямо перед ней в воздухе висел фестрал и обнюхивал воздух. Откинув мантию, девочка подошла к нему и погладила по морде.

– Почему ты тут? И почему один? Неужели поссорился со стаей? Не должен, ты ведь их вожак? –  фестрал заковал головой и захлопал крыльями. – Значит да. Ты пришел, чтобы покатать меня?

Вместо ответа фестрал опустился на площадку и преклонил перед девочкой передние копыта. Диана, сочтя это за приглашение, легко запрыгнула на спину животного и уютно устроилась между крыльев. Фестрал, дождавшись, пока всадница усядется, подошел к краю башни и прыгнул вниз, расправив крылья.

 

* * *

 

Фестрал словно читал мысли всадницы, то убыстряя лет, то замедляясь, то спускаясь почти до земли, то резко взмывая вверх. Началась гроза, а Диана все не хотела прекращать полет, и только когда яркие молнии принялись расчерчивать небо немыслимым узором, она дала знак снижаться. Фестрал высадил ее на той башне, откуда забрал и, дав на прощание потрепать себя по холке, улетел в сторону Запретного Леса.

Диана смахнула с лица мокрые пряди волос, поправила мантию и, накинув капюшон, подошла к той части башни, откуда было видно озеро.

– Любуетесь дождем? – раздался за ее спиной спокойный мужской голос. – Поверьте, это лучше делать из окна комнаты, здесь вы можете замерзнуть и простыть.

Девочка обернулась – у противоположенной стены стоял профессор Снейп и смотрел на нее. На миг девочка замерла, не столько от страха, сколько от неожиданности и непонимания, как можно было ее заметить.

– Вы же вся промокли, – подойдя к ней проговорил профессор и сдернул капюшон с головы. Диана улыбнулась.

– Так вот как Вы меня заметили. Я вся мокрая… Все гениальное просто, меня поймали как человека-невидимку, – Диана спокойно смотрела в глаза профессору. – Какое наказание меня ждет?

– Если не пойдете со мной немедленно, то, скорее всего, воспаление легких, – серьезно ответил Снейп.

– Тогда пойдемте – валяться дома в постели я не хочу.

– Дома? Но у нас не отправляют больных по домам. Все лечат в больничном крыле и мадам Помфри – эта наша медсестра.

– Я знаю, – кивнула Диана. – Просто я больше не собираюсь учиться в Хогвартсе.

– Простите, что? – переспросил Снейп.

– Я не собираюсь больше учиться в Хогвартсе, – четко проговорила Диана. – Это означает, что я завтра утром порошу директора освободить меня от занятий, а он не имеет права мне отказать – это разрешено по Уставу.

– Этот вы не сделаете, мисс. Дамблдор никуда вас не отпустит, – твердо проговорил Снейп. – Сейчас вы говорите не думая, наверное это от усталости. Пойдемте, я напою вас чаем, а потом отведу в вашу гостиную.

– Хорошо, – улыбнулась Диана. – Только… Профессор, а как Вы меня нашли?

– Я видел как вы летали на фестрале.

– Вы видите фестралов, – с тревогой спросила девочка.

– Да, – сухо сказал Снейп.

– Сочувствую, - глядя ему в глаза, произнесла Диана. Снейп кивнул и отвернулся.

 

* * *

 

Диана сидела за столом перед чашкой горячего крепкого чая и с удивлением смотрела на профессора Снейпа.

– Вы что-то хотели у меня спросить? – поинтересовался он, заметив ее пристальный взгляд.

– Да, профессор. Почему Вы меня не оштрафовали?

– А вам бы этого так хотелось?

– Нет, но Вы же всегда были, как бы это сказать, не очень лояльны по отношению к нарушениям.

Снейп улыбнулся.

– Значит, Диана, ты меня еще помнишь? – девочка улыбнулась. – Я и остался таким. Просто, тебя сегодня уже один раз несправедливо оштрафовали, так что я решил, что ты заслужила право совершить небольшое нарушение.

– А, значит, полночи шататься по замку, забраться на Астрономическую башню и угнать фестрала теперь считаются небольшим нарушением? Спасибо, буду знать.

– Только на первый раз. Кстати, как тебе полет?

– Замечательно! – Диана зажмурилась от удовольствия, вспоминая полет. – Жутко устала, зато больше нет сил злиться. Кстати, а зачем вы в Лесу поселили дикого великана? Для занятий?

– Великана? Ты уверена?

– Конечно, он спал там на опушке среди вырванных деревьев. Наверное, фестрал меня туда специально возил, чтобы пожаловаться на такое безобразие.

– Наверно его привел Хагрид, он любит всяких чудовищ.

– Я заметила. У меня сегодня был его урок.

– Ладно, я об этом поговорю с директором, завтра, – сказал Снейп. – Кстати, а на кого ты злилась?

– Да, почти на всех. На Спраут – она отняла у меня очки, заработанные на Рунах, да еще и отработку назначила. На Хуч – она даже не попыталась за меня вступиться. На глупое устройство этой Школы – общая гостиная – это замечательно. Но мне приходиться жить в одной комнате с пятью болтушками! Для меня это слишком.

– Тебе надо было ко мне в Слизерин – может наш подвал глубже, но зато у каждого своя комната, – посочувствовал Снейп

– Надо, – немедленно согласилась Диана, приведя Снейпа в состояние легкого шока. – Но был ряд, «но» из-за чего я туда не пошла.

– Каких? – с искренним любопытством с голосе спросил профессор.

– Во-первых, Драко Малфой – мой м-м-м… дальний родственник, с которым я не в очень дружеских отношениях – мы бы постоянно конфликтовали. Во-вторых, одна из первокурсниц, с которой мы тоже в дальнем родстве, она тоже была бы источником постоянных конфликтов. В-третьих, на Хаффлпуф попала моя подруга – она мне как младшая сестра, я не могла оставить ее одну, я ей обещала.

– С таким чувством долга тебе скорее на Гриффиндор, – усмехнулся Снейп.

– Нет, – недовольно отрезала его собеседница. – Может они там и все такие правильные, но они сначала совершают свои благородные поступки и только потом понимают, чего они своим благородством натворили. Нет бы подумать сначала!

–А если сначала подумать, то это Равенклоу, – с усмешкой заметил Снейп.

– Тоже не мое, – подхватила словесную игру девочка. – Думать надо, перед тем как решиться на тот или иной поступок, а не вместо этого! – рассмеялась она.

– В общем, если бы был выбор, то ты была бы на Слизерине?

– Нет, если бы он я бы осталась в своей Школе, – грустным тоном заметила Диана.

Внезапно Снейп протянул к девочке бледную руку, и, отведя в сторону сбившуюся мокрую прядь проговорил:

– Не волнуйся, все устроиться, а если будет тяжело, приходи ко мне, я помогу.

Диана взглянула на него своими темными глазами, и Снейп, словно ожегшись, резко одернул руку, потирая предплечье.

– Почему Вы так обо мне заботитесь, профессор?

На лице Снейпа внезапно появилось выражение боли и отчаяния.

– Потому, моя девочка, что я знаю, как жестоки бывают подростки твоего возраста, особенно по отношению к тем, кого не понимают, – строго сказал профессор и, немного помолчав, прибавил. – А тебя здесь почти никто не понимает, и навряд ли поймет.

– Я знаю, профессор, – также серьезно ответила ему девочка. – Но теперь я уверена, что мой завтрашний поступок поймет хотя бы один человек.

– Поступок? Что ты задумала, Диана?

– Я уже говорила Вам, профессор, – Снейп хотел что-то сказать, но Диана жестом остановила его. – Не стоит, я не передумаю. Но что-то мне подсказывает, что Дамблдор скорее пойдет на мировую, чем отпустит меня, так что не волнуйтесь, я останусь в Хогвартсе, просто Хогвартсу придется немного… измениться, – на последнем слове Диана улыбнулась какой-то странной, неестественно холодной улыбкой, от которой Снейпа передернуло.

– Ты уже закончила пить чай? – чуть напряженно поинтересовался он.

– Да, спасибо, очень вкусный и крепкий, как раз как я люблю.

– Тогда пойдем, я провожу тебя до гостиной.

Диана кивнула и встала, подняв со спинки стула мантю-неведимку. Они со Снейпом молча шли по темным коридорам, беспокоя светом палочек спящие портреты. Около картины с изображением Пастушки с овечкой они остановились. Пастушка уже спала, но Снейп одним прикосновением палочки заставил ее подняться и сразу пресек все попытки высказать свое мнение о таких поздних прогулках. Диана тихо сказала пароль («Лиловая синеглазка») и Пастушка открыла дверь. Девочка, простившись с профессором, уже было ступила в гостиную, но внезапно профессор взял ее за руку и, развернув ее к себе, спросил:

– Меня уже десять лет мучает одна вещь – кто из вас отрастил мне ослиные уши?

Диана улыбнулась:

– Катрин. Но она смертельно Вас боялась, поэтому я тогда и призналась в этом, а я наслала на Вас икоту. Я надеюсь, что мое сегодняшнее признание не повлияет на дальнейшую учебу?

– Нет, не повлияет. Ты уже достаточно была за это наказана, когда за день тебе пришлось освоить Заклятие Мука, да еще и написать эссе на эту тему. Так что, спи спокойно, до завтра.

– Спокойной ночи, профессор, – пожелала Диана и спокойно закрыла проем уже дремлющим портретом Пастушки.

Войдя в комнату, Диана не раздеваясь легла в кровать и уснула тревожным, полным каких-то незнакомых образов сном.