19. Проклятье оборотня.

 

Гарри вошел в больничное крыло. Мадам Помфри встретила его улыбкой:

– Снова к крестному? – Гарри кивнул. – Подожди немного. У него гости, и он просил его не беспокоить.

Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут из палаты Сириуса (которого, по настоянию профессора Дамблдора, поместили в больничном крыле Хогвартса, а не в больницу Святого Манго), вышли Диана и Джейсон. Оба улыбнулись мадам Помфри и полностью проигнорировали Гарри. Едва ребята вышли из больничного крыла, Гарри повернулся к медсестре.

– Что они тут делали? – с возмущением спросил он.

– Не знаю, – отрезала медсестра. – Спроси у своего крестного – это он просил их позвать. Наверное, хотел поблагодарить за спасение.

Гарри нахмурился. Со дня спасения Сириуса прошла неделя, и все ученики школы знали, что сделали это Диана и Джейсон. Знали они и то, что Гарри не только не поблагодарил ребят за их поступок, но и сообщает всем и вся, что именно они виноваты в гибели Перси Уизли, хотя даже Рон не винил их в этом. С этой мыслью он и вошел в палату к крестному.

– Привет, Сириус, – буркнул Гарри.

– Здравствуй. Что-то ты сегодня не в духе. Опять отработки у Северуса? – поинтересовался крестный.

– Нет. Просто я видел, как отсюда выходили Диана и Джейсон…

– Ребята, которые спасли меня, – закончил фразу Сириус. – Да, я попросил мадам Помфри пригласить их, – и, прежде чем Гарри успел что-либо возразить, добавил. – Я знал, что ты не хочешь общаться с ними, поэтому не стал просить тебя об этой услуге.

– Не желаю! – вскипел Гарри. – Потому что они не спасли Перси, а могли!

– Не могли, – покачал головой Сириус. – Поверь, Гарри, не могли. Я пробыл в этой чертовой Арке почти полгода, я знаю, что она делает с волшебниками. Она вытягивает силы у каждого, кто попадает в нее. Я ума не приложу, как Диана смогла пройти сквозь Арку и спасти меня, и как у Джейсона хватило сил, чтобы держать Арку открытой, пока его сестра не выйдет...

– Его кто? – переспросил Сириуса Гарри.

– Сестра, – смущенно проговорил Блек.

– Но, как это возможно? Она же сирота из магловского мира!

– Не совсем сирота, и не совсем из магловского, – покачал головой Сириус. – Послушай, Гарри, я уже сказал то, что обещал сохранить в секрете. Пообещай мне, что не скажешь даже Рону и Гермионе, о том, что Диана и Джейсон брат и сестра – это их тайна, и я обещал ее сохранить.

Гарри упрямо покачал головой:

– Нет, я и так слишком многое скрывал от друзей: уроки Амбридж, пророчество, сны про Волдеморта, про тебя и…, словом, больше я ничего от них не буду скрывать!

– Нет, Гарри, – Сириус неожиданно сильно сжал его плечо. – Или ты немедленно дашь мне обещание, что никто от тебя не узнает правды об этих ребятах, или тебе придется забыть весь наш разговор.

 Гарри с испугом посмотрел на крестного: сейчас Сириус был до боли похож на того злодея, которого он видел три года назад на фотографии.

– Обещай! – потребовал Сириус.

– Хорошо, крестный! Я обещаю, что от меня ни один человек в Хогвартсе не узнает, что Диана и Джейсон брат и сестра, – проговорил он.

– Прекрасно, – сказал Сириус, взмахнув палочкой, которую он держал в руке. – Я еще не так силен, как во время поединка с Беллой, но моих магических сил достаточно, чтобы взять у тебя это обещание. Теперь, если ты даже и захочешь рассказать кому-нибудь о них, то не сможешь, пока я не верну тебе твое слово. А теперь, расскажи мне про Хэллоуин – вчера мы остановились на нем.

Гарри кивнул и, начал неторопливо рассказывать про бал, прерванный появлением Снейпа, и нападение дементоров. Сириус внимательно слушал, изредка задавая вопросы или прося Гарри подробнее остановиться на том или ином эпизоде. А когда Гарри рассказал о Беллатрикс Лейстрендж, Сириус тихо проговорил: «Ты это полностью заслужила, милая кузина».

 

* * *

 

Декабрь выдался снежным и холодным. Даже в гостиных у камина ребята сидели в теплых джемперах и свитерах, а по коридорам гулял такой ледяной, пронизывающий насквозь ветер, что переход из кабинета в кабинет для ребят был настоящим испытанием на морозоустойчивость. Что уж говорить о занятиях, проходящих на территории замка: Рон, идя с Ухода за Магическими на обед существами, проговорил Гарри и Гермионе: «Лучше пять зельеварений со Снейпом в день, чем эта беготня по такому холоду!». Гарри и Гермиона только кивнули, плотнее запахивая шерстяные мантии.

Все трое невольно задумались над реальностью сегодняшнего объявления Хагрида, который сказал, что последний в этом семестре урок по Уходу за Магическими существами, пройдет ночью, потому что ребятам предстоит наблюдать Рожественских Снежных Огоньков, которых «… в ентот год тьма невидимая! Даже профессор Дамблдор, сам посоветовал их ребятишкам, вам то исть, показать! Уж вы поверьте, есть за что на них посмотреть! Через недельку сами увидите!».

– Надо обязательно посмотреть прогноз погоды на следующую неделю! – громко сказала Гермиона. – Есть вероятность, что этот невообразимый мороз, наконец, закончится!

За столом Хаффлпуфа раздался легкий смешок.

– Двадцать градусов это невообразимый мороз? – немногим тише Гермионы усмехнулась Диана. – В моей Школе было и тридцать и тридцать пять, и никто не считал такой мороз невообразимым. Хотя в помещениях топили намного лучше, да и ветер по коридорам не гулял, не то, что тут! – с этими словами Диана с насмешкой посмотрела на преподавательский стол, за которым, одетые в теплые плащи, сидели профессора Хогвартса.

Дамблдор ответил на ее взгляд задорной улыбкой, Хагрид и Травин улыбнулись вслед за директором. Кстати, из всех профессоров только Хагрид, Травин и Снейп легко переносили наступившие морозы. Все остальные, не исключая Дамблдора, почти ежедневно заходили к мадам Помфри, за перечной настойкой, или согревающим зельем для ванн: Гарри, ежедневно посещавший еще не поправившегося окончательно Сириуса, постоянно встречался с ними в больничном крыле.

– Вот зазнайка! – внезапно раздался голос Гермионы, который отвлек Гарри от его мыслей. – И мороз ей нипочем! Ну, ничего, посмотри, как ей в следующую среду на уроке Хагрида мороз покажется! – с этими словами Гермиона гневно посмотрела на стол Хаффлпуфа.

Диана ответила на взгляд старосты Гриффиндора насмешливым взглядом, и почти сразу отвернулась к своей белокурой подруге и ее сокурсницам, которые с открытыми от удивления ртами слушали рассказ Дианы про зиму в прежней школе девочки.

 

* * *

 

Неделя перед обещанным ночным занятием Хагрида для шестикурсников пролетела почти незаметно: хотя выпускные экзамены должны были состояться только через год, все учителя были едины во мнении, что готовиться к ним надо начинать заранее. Поэтому неделя перед Рождественскими каникулами у шестого курса была заполнена контрольными, эссе, сочинениями и практическими занятиями, на подготовку к которым уходило почти все свободное время.

– Сегодня довольно неплохая погода, – были первые слова, сказанные Гермионой, спустившимся утром в общую гостиную Рону и Гарри. – Идет снег, а значит, велика вероятность, что ночь будет теплой.

– Что, весь это снег за день растает? – поинтересовался еще не вполне проснувшийся Рон.

– Нет, конечно! – возмущенно ответила девушка. – Просто, как правило, если идет снег, то устанавливается довольно теплая погода, для зимы конечно. Думаю, что ночью будет градусов десять-пятнадцать, не ниже!

Гарри мысленно согласился с подругой, что десять и даже пятнадцать градусов – это довольно тепло в сравнении с двадцати пятиградусными морозами, стоявшими Хогвартсе уже почти две недели. С надеждой на то, что прогноз Гермионы сбудется, Гарри спустился на завтрак.

Однако к вечеру стало понятно, что Гермиона несколько ошиблась: за ужином в Большом Зале потолок был абсолютно черным, без единого облачка, которые, по мнению Гермионы, служили вестниками тепла, на нем начали зажигаться звезды, а за окнами замка начал дуть холодный ветер.

– Шестой курс! – раздался громовой голос Хагрида. – Сегодня у нас ночное занятие, если кто из вас забыл. Так что всем в десять вечера собраться в холле! Да, оденьтесь потеплее, а то холодно там вам будет, – закончил свое обращение Хагрид.

В десять вчера все шестикурсники, изучавшие Уход за Магическими Существами стояли в холле замка, дожидаясь Хагрида. Почти все ученики были одеты в черные шерстяные мантии, различаясь только цветом теплых вязаных шерстяных шапок, только Диана резко выделялась и цветом мантии и ее материалом. Девушка был одета в меховую серебристо-серую мантию с высоким воротником, закрепленную под горлом серебряной пряжкой в виде звезды. На голове Дианы был надет берет из такого же меха, украшенный тремя меховыми помпонами, закрепленными серебряной звездой, в руках девочка держала шерстяные вязаные перчатки с серебристо-серой опушкой и серебряными пряжками в виде звезд на тыльной стороне. Рассматривая наряд Дианы, Гарри не заметил, как в холл вошел Хагрид, и вздрогнул, услышав громкий голос:

– Все собрались? Тогда пошли. Ну и мороз сегодня! – добавил он, оглядев ребят. – Так что надолго со Снежными Огоньками мы не задержимся, а ты вы все перемерзните, да и спать вам скоро пора.

Ребята вышли из замка и, вслед за Хагридом, направились к опушке около Запретного Леса. Ночь действительно была морозной, и все ребята, кто не надел перчатки в замке, поспешили натянуть их.

– Вот мы и пришли, – Хагрид остановился. – Смотрите внимательно, вон там, около деревьев мелькают разноцветные точки – это и есть Рождественские Снежные Огоньки. К лесу ближе мы подходить не будем: опасно там, в такой мороз зверье так к домам и стремится подойти. Но я сейчас их подманю, чтоб они поближе подлетели, – с этими словами Хагрид достал из кармана колокольчик и начал звонить. Огоньки подлетели поближе. – Вот так их и приманивают – они это, звон колокольчиков любят, за то их и Рождественскими позвали. Щас я вам всем колокольчики раздам, чтоб они к нам подлетели. Надо их будет, того, зарисовать, а потом в учебниках прочитаете, чем они питаются, где живут, и конспект мне на следующий урок принесете.

Гарри получил колокольчик одним из первых и начал призывать Огоньков. Гермиона предложила разделить работу: она зарисует зверька, а потом даст перерисовать его мальчикам. Рон и Гарри с удовольствие согласились на ее предложение, и с усердием звонили в колокольчики, не давая Огоньку улететь. Огонек, похожий на большого шмеля с крыльями бабочки и переливающимся зеленым «мехом», что-то выплясывал под тихий звон, изредка останавливаясь в воздухе. Вскоре Гарри надоела пляска Рожественского Огонька и он стал осматриваться по сторонам, механически встряхивая колокольчик. Ночное небо было абсолютно черным, без единого облачка, яркими точками сияли на нем звезды и желтым кругом светила луна. Картина неба умиротворяла, Гарри, вдоволь налюбовавшись на небо, перевел свой взгляд в сторону Запретного Леса. Ветки деревьев прогибались под тяжестью навалившего на них за день снега, который поблескивал под луной.

– Гарри, не отвлекайся, а то Огонек улетит, – голос Гермионы отвлек мальчика от любования Лесом. – Я еще не дорисовала. Он все время мельтешит! Как же трудно его рисовать! – посетовала Гермиона на поведение животного.

Гарри снова принялся звонить в колокольчик, и начавший было улетать Огонек, вновь принялся танцевать в воздухе перед Гермионой.

– Вот и все, нарисовала! – победно заявила Гермиона спустя пару минут. – Можете больше не звонить, а то у меня от этих колокольчиков уже уши болят!

Гарри с облегчением опустил руку с колокольчиком и осмотрелся. Большинство ребят тоже закончили зарисовывать магического зверька, звон колокольчиков на опушке постепенно утихал, раздаваясь все реже и реже.

– Все закончили? Хорошо, тогда я отведу вас в замок, – подытожил Хагрид.

Ребята, закрыв свои тетради и отдав Хагриду колокольчики, направились к замку. В этот момент со стороны Запретного Леса раздался волчий вой.

– Ребятки, мы сейчас этого, немного подождите, – немного взволновано сообщил Хагрид. – Не иначе, как волк в лесу шалит, так что сначала я арбалет на всякий возьму. Вы уж постойте минуту, а если кому страшно, то можете со мной пойти, – с этими словами он пошел к избушке, стоявшей в трех десятках шагов от опушки, где проходил урок.

Ребята переглянулись и неторопливо потянулись вслед за Хагридом, подозрительно оглядываясь на Лес. В этот момент вой повторился – на этот раз это был вой испуганного зверя.

– Ему плохо, – быстро проговорила Диана, и все остановились, с удивлением глядя на нее. –  Ему больно и страшно! – повторила она.

– Кому? – вырвалось у Ханы Аббот, стоявшей невдалеке от Дианы.

– Оборотню. Это воет оборотень, – Диана обвернулась к застывшим в ужасе ребятам, – Неужели вы не слышите? – и девочка снова посмотрела на Лес.

В этот момент стоящие вдоль опушки деревья зашатались, и из-за них выбежал большой серый волк, его преследовали кентавры. В тот момент, когда волк показался из-за деревьев, самый крупный из кентавров догнал его и с силой пнул передними копытами, несчастный вновь завыл и бросился к опушке. Ребята в ужасе наблюдали за этой страшной погоней.

– Бегите, быстрее! – закричала Диана ребятам. – Они гонят его прямо на нас! Убегайте! – с этими словами она резко повернулась и побежала к хижине Хагрида.

Пришедшие в себя от ее крика ребята тоже бросились к дому их учителя по Уходу за Магическими Существами.

Пред глазами Хагрида, выбежавшего на крики ребят, предстала ужасная картина: кентавры под предводительством Бейнса, гнали из леса оборотня, время от времени догоняя его и ударяя копытами, несчастный оборотень петлял как заяц, пытаясь увернуться от очередного удара, при этом он бежал в сторону перепуганных учеников. Ребята разделились на две части: примерно половина, заметив, что оборотень бежит по направлению к хижине Хагрида, бежали напрямую к замку, остальные же, словно направляемые оборотнем, приближались к Хагриду, стоящему на пороге хижины. Хагрид не растерялся ни на минуту: он быстро вскинул на плечо заряженный болтом с серебряным наконечником арбалет, прицелился и выстрелил. Смертельно раненый оборотень, взвыв, подскочил в воздух и упал на девочку в меховой мантии, которая остановилась, услышав звон тетивы арбалета, его зубы сомкнулись у нее на плече.

Диана упала в снег, а рядом с ней лежал умирающий оборотень, к нему уже начал возвращаться человеческий облик. Подбежавший к ним Гарри вскрикнул, увидев лицо умирающего, а Хагрид который тоже поспешил к девочке, застыл с выражением ужаса на лице. На снегу рядом с Дианой лежал худой бледный человек, со светло-каштановыми с проседью волосами, Гарри сразу узнал его – это был Римус Люпин, бывший учитель Защиты от Темных Искусств, лучший друг его родителей и крестного.

– Профессор, профессор! – Гарри чуть не плача, сел на снег рядом с умирающим и попытался поднять его за плечи.

– Гарри, отойди и не мешай! – с этими словами Диана отстранила мальчика от Люпина и, выдернула из раны в груди арбалетный болт. Оборотень вздрогнул и громко застонал, из его рта тоненькой струйкой потекла кровь.

– Что ты сделала? – в ужасе спросил Гарри. – Он же умирает!

– Он не умрет, только не лезь под руку! – раздраженно отрезала Диана и, наклонившись над Люпином, начала что-то тихо шептать над раной, делая над ней руками какие-то пассы. Хагрид и Гарри как завороженные, смотрели на нее: под руками девочки рана затягивалась, кровь перестал течь, дыхание раненого стало ровнее, а сам он больше не был похож на умирающего.

– Как ты это сделала? – спросил Хагрид. – Его же было невозможно спасти – я стрелял наверняка.

– Самая простая магия, и самая древняя – заговоры, у вас им не учат, – тихо сказала девочка. – Только она отнимает много сил. А когда человек на грани смерти, то почти все. А теперь его надо доставить в больничное крыло. И меня тоже, – немного помолчав, проговорила Диана. И только тут Гарри заметил, что на растерзанной меховой мантии девочки проступила кровь.

– Конечно, девочка, сейчас, – взволновано сказал Хагрид. – Гарри, ты этого, носилки что ли хоть наколдуй, а то мне их двоих не унести, – с этими словами Хагрид поднял девочку на руки и пошел к замку, из которого им навстречу уже бежали учителя во главе с Дамблдором.

 

* * *

 

– Мисс Алистер, вы обязательно должны это выпить!

– Нет! Мне это не нужно!

– Диана, это конечно, не шоколад или чай, но сейчас для вас это вопрос жизни и смерти, так что пейте.

– Не буду! Вы что боитесь, что я в оборотня превращусь? – мадам Помфри и профессор Снейп замолчали, не зная, что ответить своей чересчур прямолинейной пациентке, а она продолжала.  – Я никогда не стану оборотнем, это правда!

– Но я же Вас все-таки укусил, – раздался тихий голос с кровати напротив. Римус Люпин, за прошедший день, вполне пришедший в себя, слегка поморщившись, присел на кровати. – Поверьте, мисс Алистер, я очень об этом сожалею, но это означает, что Вы тоже станете оборотнем. Вам надо выпить это зелье, и Вам будет намного легче пережить эту ночь.

– Луни прав, девочка, – присоединился к другу Сириус. – Выпей. Я прекрасно помню, как мой друг мучался до изобретения этой сыворотки.

– Не буду! – упрямилась девочка. – И вообще, я хочу поговорить с Джейсоном! Позовите его, – профессор Снейп и мадам Помфри переглянулись. – Или  я ночью вас всех перекусаю! – окончила она фразу, грозно сверкнув глазами.

– Хорошо, я его сейчас позову, – согласился Снейп. – С условием, что ты выпьешь зелье.

Диана с усмешкой посмотрела в глаза преподавателя, кивнула головой и улыбнулась. Профессор вышел из палаты и направился в сторону башни Равенклоу.

 

* * *

 

Два утренних урока Джейсон провел в больничном крыле у постели сестры: профессор Флитвик отпустил его с чар и сказал, что профессор МакГонагалл поймет его отсутствие на трансфигурации, так что если ему будет надо задержаться, он может задержаться в больничном крыле. Ему это было необходимо: что с его сестрой что-то случилось, он понял ночью, когда проснулся от сильной боли в плече. Он вскочил с постели и подошел к окну: от хижины Хагрида, где, как он знал от сестренки, было их ночное занятие по Уходу за Магическими Существами, к замку бежали ребята. Потом из замка выбежали профессора, Джейсон проводил их взглядом – они направлялись навстречу к Хагриду, которого сопровождали ребята, палочками направлявшие носилки с человеком. В руках Хагрид держал кого-то из студентов. Джейсону хватило пары секунд, чтобы понять, что это его сестра, и что она ранена. Подробности он узнал утром за завтраком: его отозвал куратор Равенклоу – Флитвик, и рассказал о случившемся ночью.

– Привет, сестренка, – тихо произнес он, подойдя к ее постели.

– Здравствуй, братишка, – так же тихо, но гораздо более веселым тоном ответила девочка.

– Флитвик сказал мне, что тебя…– он замялся.

– Покусал оборотень, – закончила она фразу. – Это правда, как правда и то, что оборотнем я от этого не стану. Впрочем, и ты тоже не стал бы, и наши брат и сестра, – Джейсон удивленно посмотрел на нее. – Что, не веришь? А зря, такие люди, как мы, не просто одна из легенд волшебного мира, мы, правда, существуем. Это называется «проклятье оборотня».

– Почему проклятье? – отрешенно спросил Джейсон.

– Ты плохо учил историю магии, – заметила его сестра. – Сейчас объясню. Ты знаешь легенду о Мерлине и Вивиане? – брат удивленно кивнул. – Великолепно. Значит, ты помнишь, что у них были дети.

– Да, близнецы Мелисенда и Мортанель, – недоуменно глядя на сестру, ответил Джейсон. – После того, как Вивиана навечно усыпила Мерлина  и сама погибла от яда, который дала ей Моргана, Рыцари Круглого Стола спрятали детей. Мальчика Ланселот отдал на воспитание фее Нимуэ, когда воспитавшей его, а девочку забрал на воспитание Зеленый Рыцарь. Близнецы воспитывались, не знаю ничего ни друг о друге, ни о своих родителях, а встретились только тринадцать лет спустя. А почему ты о них вспомнила?

– Мортанель, воспитанный феей Нимуэ, больше общался с животными, чем с людьми. Больше всего на свете он мечтал научиться понимать их боль, чтобы лечить их. На его совершеннолетие фея, воспитавшая его, исполнила желание: теперь раз в месяц, в полнолуние, он мог превращаться в волка, узнавать о болезнях животных леса, а потом, снова обратившись в человека, лечить их. Было только одно ограничение дара – он не передавался по наследству, зато передавался через укус.

– А почему в волка?

– Учись ты в магловской школе, не задавал бы глупых вопросов! – поддразнила его сестра. – Волков маглы зовут санитарами леса, они съедают больных и слабых животных, благодаря этому остаются и размножаются только более здоровые. Возможно, что это связано, с тем, что они чувствуют больных животных, хотя мне кажется, что больной олень или лось просто медленнее бежит. Но, так или иначе, а в древности волкам приписывали магические свойства, в том числе, и способность распознавать болезни животных.

– Ладно, а как это связано с «проклятьем оборотня»? И разве быть оборотнем это не проклятье?

– Нет, – покачала головой Диана. – Для Мортанеля быть оборотнем было благословлением, даром, но не проклятием, а вот его сестра Мелисенда, считала желание брата глупостью и не раз упрекала его за то, что общается с животными больше чем с людьми. В итоге брат, устав от ее упреков, во время ссоры проклял ее и ее род. Он сказал, что ни один из ее прямых потомков никогда не узнает, что такое быть оборотнем.

– А мы то тут причем?

– Ты очень плохо знаешь свою родословную со стороны матери, брат. Род Кавендиш, из которого происходила наша прапрабабушка – прямые наследники рода Мелисенты.

– Но это только легенда! Как ты можешь в это верить?

– Во-первых, легенды на пустом месте не рождаются! А во-вторых, этой ночью и проверим – приходи!

– Приду! – в глазах Джейсона вспыхнул азарт игрока. – Спорим, что ты будешь волком?

– Спорим! – поддержала его Диана. – Ты проиграешь, так что приноси ночью в палату котелок для зелий, ветку ольхи, а также вот это, – с этими словами она протянула ему кусочек пергамента с написанным на нем перечнем ингредиентов. – Если у тебя чего-то не окажется, то возьми у меня в спальне – там есть все. На этой неделе пароль «Белая овечка».

– Хорошо, захвачу, но если проиграешь ты, тогда ты… – он задумался. – Придумаю позже! – с этими словами Джейсон попрощался с сестрой и вышел из больничного крыла.

 

* * *

 

– Мистер Конолли, – Джейсон обвернулся, в спальне его курса стоял Флитвик – Профессор Снейп просил передать Вам, что мисс Алистер просила Вас зайти к ней. Иначе она отказывается пить лекарство.

– Хорошо, профессор, – кивнул Джейсон. – Я сейчас закончу складывать сумку на завтра и навещу ее.

Флитвик, с сочувствием посмотрел на Джейсона, и вышел, а Джейсон, уже побывавший в комнате сестры, быстро проверил, все ли из списка, составленного Дианой, он уложил в сумку, запихнул туда же мантию-невидимку, и отправился в больничное крыло к сестре.

 

* * *

 

– Я пришел, – начал разговор Джейсон. – Флитвик сказал, что ты не хочешь пить зелье.

– Не хочу – оно противное и бесполезное, но я обещала Снейпу, что выпью его, если он позовет тебя, – с этими словами Диана взяла с тумбочки стакан с зельем выпила его залпом. – Фуууу, дрянь какая!!!!! Хуже водки!

– Что??? – одновременно вырвалось у Джейсона, Сириуса и вошедшего в палату Снейпа.

– Ты пила водку? Настоящую русскую водку? – почти восторженно спросил Сириус.

– А какую еще можно найти в России? – пожала плечами Диана.

– Но тебе только шестнадцать! – возмутился Джейсон.

– Тогда было только четырнадцать…

– И кто Вас угощал, позвольте полюбопытствовать? – поинтересовался в свою очередь Снейп.

– Профессор Травин. Тогда он был просто Димой и справлял свое восемнадцатилетние, на которое пригласил и меня, – спокойно ответила она.

– Я с ним поговорю, – пообещал Снейп.

– Не надо, профессор, – попросила Диана. – Это было два года назад, он тогда еще и преподавать то не собирался, у меня во всяком случае…

– Хорошо, не буду. Кстати, Конолли, к Вашему сведенью, уже половина десятого, Вам пора отправляться в вашу башню.

– Пожалуйста, профессор, пусть он ненадолго задержится! – попросила Диана. – Обещаю, что он уйдет раньше, чем… – она на мгновение замялась. – Чем я стану оборотнем.

– Хорошо, пусть остается, – кивнул Снейп и вышел из больничного крыла, закрыв дверь.

– Сделай вид, что уходишь. За дверью надень мантию, и возвращайся, – прошептала девочка брату. – А сумку оставь, хорошо?

Джейсон кивнул, поцеловал сестру в щеку, и вышел из палаты. Тут же из своего кабинета вышла мадам Помфри.

– Выпила зелье? Молодец. Если будет плохо, зови меня, я умею ухаживать за такими больными, – добавила она, выразительно взглянув на спящего профессора Люпина. – А теперь всем спать! – с этими словами старшая медсестра Хогвартса задернула пологи над кроватями всех трех своих пациентов, выключила свет, и ушла к себе в кабинет. Вскоре и в нем погас свет.

 

* * *

 

Весь день Гарри пытался пробраться в больничное крыло, но мадам Помфри неизменно отвечала ему, что посещение больных сегодня запрещено директором, а Сириус еще не вполне поправился, так что он не может выйти к Гарри. Сидя вечером у камина в гостиной Гриффиндора, Гарри твердо решил, что сегодня ночью, он наденет мантию-невидимку, и обязательно навестит крестного и профессора Люпина – ему не терпелось узнать, что профессор делал в Запретном Лесу, и почему за ним погнались кентавры. А еще он хотел увидеть Диану. Не то чтобы он жалел ее, он даже считал, что стать оборотнем – это вполне справедливое возмездие за то, что она не помогла Перси, но все же он волновался. Не столько за нее, сколько за Римуса – не смотря на почти шесть лет, проведенные в магическом мире, он плохо знал его законы и не был уверен, что его бывшему учителю не грозит заключение в Азкабане за то, что он, будучи в обличие оборотня, напал на человека. С такими мыслями Гарри сидел у камина и терпеливо дожидался, пока все ребята разойдутся по спальням.

Ждать пришлось почти до одиннадцати – несмотря на то, что все, случившееся прошедшей ночью было тайной, которую нельзя было знать ученикам, все ученики Гриффиндора не только знали о произошедшем, но и усиленно обсуждали это события. Было высказано множество гипотез того, почему кентавры напали на оборотня, что Люпин делал в Запретном Лесу ночью, но главное, что же происходит сейчас в больничном крыле, если туда не пускают никого, кроме профессоров и Джейсона Конолли. В одиннадцать часов Гермиона, с которой Гари поделился своими планами ночной прогулки, вмешалась в дискуссию студентов, потребовав всех немедленно разойтись по спальням. Нехотя Гриффиндорцы разошлись, и Гарри наконец-то приступил к осуществлению своего плана. Он надел заранее приготовленную мантию-невидимку и направился к портрету Толстой Дамы. В этот момент он услышал за спиной шорох: кто-то спускался по лестнице. Гарри  обвернулся – по лестнице из спальни мальчиков спускался Невилл. Мальчик старался двигаться как можно тише, и Гарри, заинтригованный таким поведением самого несмелого, если не сказать трусливого, на их курсе ученика, остановился. Невилл направился к портрету, около которого стоял Гарри. Заметив это, Гарри отошел в сторону, отметив про себя, что, если Толстая Дама еще не спит, то она увидит, как из гостиной выходит Невилл, а сам Гарри пройдет незамеченным. В это время Невилл подошел к портрету, толкнул его и вышел из гостиной, Гарри быстро проскользнул за ним, бросив взгляд на портрет – Толстая Дама не спала.

– Куда это ты на ночь глядя, милый? – окрикнула она Невилла.

– По делам, – резко ответил обычно тихий мальчик, и, захлопнув портрет, пошел к лестнице.

Гарри пошел вслед за ним, не столько из любопытства, сколько из-за того, что Невилл шел в ту же сторону, куда было нужно Гарри. «Пока он идет в том же направлении», – отметил про себя мальчик, следуя практически по пятам за Невиллом. – «Но, ничего, наверное, он скоро свернет. Что-то мне подсказывает, что у него свидание с Луной!». Однако Невилл не торопился сворачивать в сторону башни, а направлялся прямиком к больничному крылу. Гарри, все больше и больше удивляясь поступку товарища, следовал за ним. Перед входом в палату, где, как наверняка знал Гарри, подслушавший разговор МакГонагалл и Флитвика, находились Сириус, Люпин и Диана, Невилл на минуту остановился, огляделся по сторонам, и резко открыв дверь, смело шагнул в палату. Гарри немного придержал дверь, чтобы та, закрывшись, не хлопнула и не разбудила мадам Помфри, вошел вслед за Невиллом. Посреди палаты, по обеим стенам которой стояли задернутые белыми пологами кровати, в луче яркого лунного света стоял волк, который слегка оскалился и настороженно зарычал на вошедшего Невилла. Мальчик протянул к нему руку.

– Тихо! Не волнуйся, я тебя не обижу! – быстро проговорил он. – Каким же большим волком ты стала, Диана…

– Невилл? Что ты здесь делаешь? Ходить по школе после десяти вечера запрещено! – раздался знакомый звонкий голос.

Невилл и невидимый Гарри как один обвернулись: из-за полога самой дальней от двери палаты кровати выглядывала Диана, рядом с ней сидел Джейсон Конолли. Гарри от удивления потерял дар речи.