Категория: слэш

Жанр: romance

Пейринг: СС/ТР(ЛВ)

Дисклеймер: Все права у Джоан Роулинг. Мы только взяли ненадолго поиграться.

 

– Привет.

Взгляд, вздох, молчание в ответ. Протягиваю ему плащ и тёмные очки. Благодарный кивок в ответ. Ещё морщась от боли, кое-как просовывает руки в рукава. Я хочу помочь, но знаю, что он не позволит. Когда застёгивает пуговицы, руки у него трясутся. Теперь уже красивые, изящные, с тонкими длинными пальцами. Как они будут держать волшебную палочку, подумать только…

– Идём?

Одевает тёмные очки и опускает голову. Густо-рубиновые зрачки скрываются за зеркальными стёклами. Расправляет плечи, выпрямляет спину, – слышу стон боли, вырвавшийся против воли. Плохо. Больно. Но это только пока. Потом дух привыкнет к новому телу, и всё будет в порядке. Оно перестанет болеть. А я перестану трястись от ужаса – ему больно, а я ничем не могу помочь.

Открываю дверь, потихоньку идём к машине. Я отвезу его в одну из резиденций. Отлежится, придёт в себя. Широко распахиваю перед ним дверцу автомобиля, он медленно, преодолевая боль, усаживается на переднее сиденье. Прикрываю дверцу, медленно, чтобы не ранить его слух резким хлопком, пока не раздаётся тихий щелчок замка, обхожу машину. Вижу через лобовое стекло, как его лицо, теперь такое красивое, сводит судорогой. Морщусь и отворачиваюсь. Какой смысл, всё равно ничем не помогу. Сажусь за руль, пристёгиваю его ремнём безопасности. Он грустно смотрит на мою руку и всё так же молчит. Говорить тоже больно, я знаю. И знаю, что нужно делать.

Пристёгиваюсь сам, вставляю ключ в зажигание. Мотор тихонько гудит, просыпаясь, и я знаю, что он едва сдерживается, чтобы не зажать руками уши. Слишком чувствительный слух, слишком обострены все чувства. Я скриплю зубами и плавно давлю на газ.

Я люблю его. Он сидит рядом со мной, но я не смею на него посмотреть. Не смею поймать своим взглядом новые очертания его лица. Не смею прикоснуться к его руке, чтобы ободрить. Он не поймёт и не примет. Я для него слишком банален и слишком привычен. Он не захочет любить меня. И лучше не портить с ним отношения, делая первый шаг. Я ещё успею на него насмотреться.

Но ведь я первый, кто видит его новое тело. Он доверил только мне привезти себя в свою резиденцию. Это что-то значит?..

Это значит, что у меня есть машина, и она на ходу. Аппарировать сейчас тоже слишком больно. Я всего лишь его подвожу. Потом уеду. Никто не знает, чем я занят этой ночью и почему я углубился в просторы Шотландии, почему подъехал к заброшенному кирпичному складу, под которым, в подвале, и творилось таинство создания нового тела моего Лорда. И почему…

Меня не касается, почему. Я просто делаю свою работу. Я же Пожиратель. Я ему предан. Я не знаю, что он думает обо мне. Я ничего не знаю… И ничего не могу изменить. А может, и не хочу.

Я судорожно дёргаю рычаг и замечаю, что его пальцы лежат на моей руке. Я не поворачиваю головы и ничем не выдаю то, что заметил его жест. Я вообще не реагирую. Когда я тянусь поправить ремень у себя на груди, моя рука уже свободна. Я снова делаю вид, что мне безразлично, хотя сердце стучит, кажется, где-то возле горла и не даёт мне дышать.

Я немного опускаю стекло, чтобы пустить в салон свежий ночной ветер. Слышу, как он судорожно втягивает ноздрями душистый воздух. Борюсь с искушением повернуть боковое зеркало так, чтобы его было видно, хоть чуть-чуть, но знаю, что он заметит уловку. Мне хочется видеть его первым. Видеть его таким, каким ещё никто не видел. Знать, что он мой.

Но он никогда не будет моим.

Мы молчим всю дорогу: о чём нам говорить? Я бы многое хотел ему сказать, но при других обстоятельствах. Он смотрит в окно, приспустив очки на нос, и в его тёмных зрачках вспыхивают то красные искры, то вьющееся золотое пламя, нервное, как змея. Я улучаю момент и искоса взглядываю на него. Он красив. Он фантастически красив. Я почти перестаю верить в то, что он настоящий и живой, настолько он красивый. По крайней мере, для меня. Нет никого красивее…

Когда он повернулся, чтобы посмотреть на дорогу, я уже уставился вперёд.

Впереди показался замок. Небольшой, изящный, стремящийся ввысь, как и мысли его хозяина. Мой Лорд подался вперёд, жадно глядя на луну, которая вот-вот зацепится за тонкий острый шпиль.

– Приехали.

Будто он сам не знает.

И снова – открываю дверцу, выхожу на залитую серебристым светом дорожку. Цепляюсь мантией за колючую живую изгородь. Выругаться в голову не приходит – я не могу оторвать глаз от его лица. Оно словно светится тем же серебром, что и вечная небесная богиня ночи на небе. Стряхиваю наваждение, обхожу машину, на мгновение пугаясь, когда моя тень падает на его лицо и лишает его света. Открываю его дверь, наклоняюсь, чтобы освободить его от ремня. Идиот, сразу не догадался, ещё в салоне. Ловлю его дыхание на своих волосах, на щеке, на шее. Отчаянным усилием воли возвращаю себе самообладание. Если бы он попросил, только попросил, нет, только позволил, я нёс бы его до замка на руках, я бы уложил его в постель и отдался ему в серебре лунного света, на чёрных простынях, – он любит всё чёрное. Я шептал бы в его чуткие уши слова любви, слова, которые никому не говорил и не скажу…

Самообладание возвращается быстро и легко. Я широко открываю дверь, и он выбирается наружу. Мы идём к замку; он, кажется, хромает, передвигается как-то неуклюже. Чему удивляться. Вынимаю палочку, шепчу:

– Алохомора.

Дверь открывается со скрипом, неохотно. Он давно здесь не был. Захожу в тёмный коридор, зажигаю свет. Мы идём по лестнице наверх. Я повсюду зажигаю факелы, становится светло и уютно. Он идёт за мной как тень. Я открываю дверь в его спальню и пропускаю его вперёд.

– Отдыхай.

Я разворачиваюсь и иду в коридор.

– Останься, – глухо раздаётся за моей спиной. Я замираю, но боюсь повернуться. Что, если я на самом деле останусь?.. Нет, я не останусь. На моей щеке больше нет его дыхания. Я вернул себе волю, я стал самим собой. Я знаю, я ему не нужен.

Тихий стон – боли и разочарования, хочется думать мне, – позади говорит обратное. Я иду по коридору к лестнице, очень, слишком медленно, и боюсь, что сейчас услышу шаги Лорда. Но в замке тихо, ни звука. Я спускаюсь по лестнице, прохожу ещё один коридор, выхожу на каменное крыльцо. Поэзия в камне. Прекрасный замок. Прекрасная ночь. Моя чёрная машина тоже прекрасна в лунном свете. Иду к ней, открываю дверцу, старательно не глядя наверх. Вдруг он смотрит на меня из окна? Я не хочу его видеть, не хочу ничего менять. Не хочу увидеть на его лице что-то, кроме застывшей маски Лорда…

Сажусь за руль и понимаю, что забыл ключи. Наверное, оставил в замке. Можно просто аппарировать, но будет похоже на бегство. Ничего страшного, вернусь. Или это дурная примета?

Вхожу в узкий коридор, шарю по тумбе в поисках ключей. Ничего. Вынимаю палочку и вдруг понимаю, что не помню заклинание. Слово вертится на языке, но я не могу его произнести. Я не могу его вспомнить. На лестнице раздаются тихие шаркающие шаги.

– Ты не видел ключи? – громко спрашиваю я, и мой голос отдаётся эхом где-то наверху, в темноте под потолком.

– Эти? – хрипло спрашивает он и улыбается.

– Да, – говорю я, даже не посмотрев, и иду к нему. Протягиваю руку, но вместо ключей в мои объятия падает он, и я чувствую, как бьётся и мучается его тело, привыкая к его власти.

– Зачем ты поднялся? – спрашиваю я и подталкиваю его к лестнице, но он не может устоять на ногах. Я усмехаюсь про себя и поднимаю его на руки. Чем быстрее он окажется в постели, тем лучше. Я несу его по коридору, заворачиваю в спальню, укладываю на кровать. Его рука намертво вцепилась в мою.

– Мне пора.

– Останься, Северус.

Он говорит так мягко и так просительно, что я не могу не посмотреть ему в глаза. Я смотрю и чувствую, как он читает мой мозг, словно книгу. Как узнаёт мои мысли. Мне становится страшно. Что он сделает, когда узнает?..

Мне нечего бояться, но я бы не хотел, чтобы он был мной недоволен.

Но он улыбается, и мне ещё страшнее. Что, если…

– Ты мне нужен. Скажи мне о своей любви. Я воскресил своё тело для тебя. Позволь воскреснуть моему духу. Он сможет воскреснуть только с тобой. Пожалуйста, Северус…

Он меня просит?..

– Да, я прошу.

Наклоняюсь, чтобы посмотреть в его глаза. Золотое пламя танцует в его зрачках. Золотое пламя перекидывается на меня. Сердце меня не беспокоит. Мне кажется, что оно умерло.

Я вижу его первым. Ему больно, он беззащитен. Если бы он был только моим…

Но сейчас – сейчас я принадлежу ему. Я не хочу этого. Я ухожу.

– Стой.

Я посылаю к чёрту ключи и иду к двери.

– Северус, останься.

Я хочу, но я не могу.

– Северус…

Я оборачиваюсь. И вижу в его расширенных глазах, в молящем изгибе тонких губ, в болезненном, испуганном росчерке едва видной морщинки на лбу, что теперь он будет моим. Будет хотя бы одну ночь.

Я возвращаюсь. Сажусь на кровать рядом с ним и смотрю на него. Беру в свои ладони его руку и прижимаю её к губам. Меня трясёт. Он тянет меня к себе, и я как есть, в одежде, ложусь рядом. Он прижимается к моей груди и замирает. Мой, только мой. Мой Лорд.

Мы пролежим так всю ночь. Утром я встану и уйду. Ничего не случится. Я согрею его, потому что ему больно. Буду с ним, чтобы ему не было страшно. Да, ничего, ничего…

Я всегда предугадывал. Я строил свою жизнь по своей воле.

Но его страждущее тело разрушило мою волю. Я больше ничего не предугадывал.

И я шептал ему слова любви, а он молчал и дарил мне своё золотое пламя.

30.08.06