История болезни

Автор: Tasha 911 (tasha911@yandax.ru)  

Бета: Witch

Pairing: СС/ГП

Рейтинг: G

Жанр:  romantic

Краткое содержание: История болезни.

Дисклеймер: Все не мое!!!

Предупреждение: Слеш

Посвящение: Witch в подарок к грядущей годовщине сайта.

Пожелания относительно размещения: С разрешения автора. 

 

 

Столбик градусника уже давно не поднимался выше отметки 36,6, раненая нога и воспаление легких, которое я подхватил в казематах Волдеморта, давно уже меня не беспокоили, но я продолжал лежать в постели и надрывно кашлять, трагически уткнувшись в подушку. Делать это было довольно трудно, так как кашлять совершенно не хотелось. Хотелось заняться чем-то полезным, отметить победу, которая для меня, наступила целых два года позже из-за того, что Люциус Малфой держал меня в плену даже после падения лорда в надежде выторговать себе помилование!

Но я не мог отказаться от удовольствия играть в больного, когда Он приходил ко мне с баночкой малинового варенья, садился на краешек кровати и начинал рассказывать… О наших общих знакомых. Об астероидах, туманностях, звездах. О клонировании, зомбировании, пломбировании. О жизни, о смерти, о любви.

Он старался произвести впечатление, показать какой он безумно умный мальчик. А я все смотрел на него и думал: “Боже, какой идиот! Когда же ты меня поцелуешь?!”.

Я думал, а он краснел. Видимо, у него  был талант читать мысли. Хотя скорее всего это у меня был талант. Только другой… Писать свои мысли у себя же на лбу. А также на других частях тела… Когда я кашлял, пуговица моей рубашки расстегнулась, оголяя болезненно бледное тело. В этот момент я видел, как на его мужественном обветренном лице танцуют маковые пятна румянца…

Он вскакивал и бежал принести какие-то лекарства! Студент колдомедик, Гарри Поттер. Кто бы мог подумать? Хотя если учесть, сколько народу он убил на этой войне, нет ничего удивительного что в итоге он предпочел спасать а не отнимать жизни.

 Я сходил с ума от злости и нежности. Почему сильный и бесстрашный, взрослый парень, презирающий страх и опасность, в обществе такого невиданного симулянта, как я, превращался в робкого котенка?!! (Котенок был высокого роста, с нежными ладонями, волевым подбородком с темной щетиной…).

Он возвращался. Новый приступ кашля тут же расстегивал следующие пуговицы. Гарри прятал багровое лицо в ладони и начинал запальчиво рассказывать о Далай-ламе, священных коровах и реинкарнации, о которых недавно читал. А меня в это время уже можно было увозить в реанимацию. Приступи кашля, все учащались. Вместе с ними и количество расстегнутых пуговиц. Гриппозная рубашка не прикрывала уже почти ничего.

В это время входила медсестра, и что то у него спрашивала. Осчастливленный своим внезапным спасением, кидался к ней за какими то пояснениями.

Потом мы пили чай. Медленно поднося чашку ко рту, я приоткрывал разгоряченные губи и нежно проводил по них языком. Тогда разговор становился еще серьезнее: затрагивались темы глобального потепления и цикличности существования жизни на нашей планете.

Жизнь на планете действительно угасала: за окном уже темнело…

Он прощался, медленно пятясь к дверям и желая мне скорейшего выздоровления, а я смотрел на него безумными глазами и обзывал садистом. Про себя, конечно. Вслух произносил заходи еще.

Он заходил. И все повторялось сначала.

И вот однажды я не выдержал. Я решил, что сегодня скажу ему все. Но … не сказал. Сегодня он не пришел. Он заболел гриппом.

Я взял банку малинового варенья, перечное зелье и отправился к нему, угрозами вытребовав в больнице его адрес. Он лежал в постели и горел.  Его темная шевелюра была растрепана, больше обычного. Так захотелось пригладить ее рукой, но я вовремя одумался: человеку ведь не до того, ему ведь плохо, а я полезу со своими нежностями! Чтобы подавить жгучее желание дотронуться до его волос, я начал рассказывать о различных способах ухаживания за ними, о ценах на драконью кровь и о других разного рода глупостях. Кое-как дотянул до вечера, стараясь не смотреть в его изумрудные,  глаза. Как они влекли меня! И как я укорял себя за то, что смею думать о прелестях плотской любви, когда человек болен и не может хотеть ничего, кроме чая с малиновым вареньем!..

На следующий день его волосы были растрепаны еще сильнее. А темная щетина превратилась в настоящую бороду. Ее тоже безумно хотелось погладить! Ласково потрепать своими пальцами… О, как я возненавидел себя за это! Человек лежит больной, а я… Подавляя греховные мысли, стиснув зубы, я обернулся к окну и глядя в щель между занавесками, стал опять рассказывать какие-то глупые и безумные истории…

Когда я пришел на следующий день, думая, что уже справился со своими похотливыми порывами, он вынимал градусник, случайно откинув одеяло, и я увидел его обнаженный торс. “О, какое у него красивое тело! – блнднее больше обычного, подумал я. – Как я его хочу!”

Хорошо, что в этот момент закипел чайник…

Я понял, что не могу навещать его. Он ведь думает, что я сочувствую ему, хочу поддержать, развеселить, и даже не догадывается, что все мои мысли только об одном…

Я решил, что иду к нему в последний раз. Взял самую большую банку малинового варенья.

Я пришел немного раньше обычного и с удивлением обнаружил, что входная дверь открыта, а из квартиры доносится громкая музыка. Пройдя по коридору, я робко заглянул в комнату.

…Обнаженный до пояса, он танцевал на кровати! Точнее, прыгал, как сумасшедший. Его молодое красивое тело дышало здоровьем. Легко, как кошка, спрыгнув на пол, он подбежал к зеркалу и быстро растрепал волосы. Затем схватив со стола термометр и начал на него дышать, заставляя столбик градусника взлетать до невиданных высот. Потом посмотрел на часы и бросился выключать музыку, но…Но тут он увидел меня!

Термометр вылетел из его рук и разбился вдребезги. Из вдребезги разбитого термометра бесшумно катились серебристые ртутные шарики. Мы замерли, ошарашено глядя на них. Медленно подняли глаза и встретились взглядами.. я облизал пересохшие губы. Он порывисто взъерошил волосы. А через секунду мы бросились друг другу в объятия прямо по осколкам термометра и ртутным шарикам…

Так закончилась долгая и мучительная болезнь. И началась новая, от которой уже не хотелось лечиться…

Конец.