Глава 17. «Странные лики любви»

– Знаешь, – едва Гарри закончил свой рассказ, Гермиона нахмурилась. – Странно все это. Я не могу понять, где кончается игра Снейпа и начинается игра Малфоя. Ты уверен, что этой Лиз можно верить?

– Нет, но не могу понять, зачем ей лгать.

– Люди лгут по многим причинам, не все заметишь.

– А про тебя и Малфоя они не солгали… Герми, ну как так вышло?

Она усмехнулась.

– Ты еще должен по роли пафосно воскликнуть: «Как ты могла?» Могла, как видишь, приятно, когда кто-то видит в тебе женщину, а не ущербную самку.

– О чем ты, Гермиона?

– О нас с Роном. Для него семья – это непременно дети, а я не могу их иметь. Мы все перепробовали: и жизнь, и секс – все превратилось в какую-то гонку за недостижимым призом. Просто любовь где-то потерялась. Я не знаю, когда и как, а Драко… Мы были на каком-то приеме, и нас посадили рядом за стол. О чем-то говорили… По-моему, даже ругались, потом были еще встречи – ругани становилось меньше, беседы длились дольше… Он предложил отель – я отказала, он пожал плечами, мы продолжали общаться, потом был день, когда врачи сказали, что ничего не поможет, и Рон… В нем изменилось что-то. Это трудно объяснить… словно он не может понять, зачем ко мне прикасаться, если это ничего не даст. Я стала для него чем-то ущербным. Так, как любит он, можно ласкать покалеченную собаку. А я хочу жить и чувствовать… А Малфой все предлагал и предлагал – и однажды я сказала «да». Вот и вся история.

– Ты любишь его?

– Я не знаю. Но одно скажу точно: я ни разу не пожалела, что тогда согласилась. Он – отличный любовник, и ему неведомо сочувствие. Он не жалеет – я устраиваю его со всеми недостатками, и он любит меня за что-то, а не вопреки чему-то… – Гермиона задумчиво нахмурилась. – А ведь он, получается, действительно любит. А я не верила. Странно…

– Что странно?

– Что он глупее, чем я думала. Вот ведь дурак…

– О чем ты?

– Получается, что он затеял все это, чтобы я ушла от Рона.

– И ты уйдешь?

Гермиона кивнула.

– Разумеется, да. Нет, ну какой кретин, почему он думает, что достичь чего-то можно только обманом?! Если мне придется выбирать между ним и Роном, я выберу Драко, но он никогда не просил меня решить что-то.

Гарри не понимал.

– Но Малфой женат.

Гермиона пожала плечами.

– А я похожа на невинную барышню, которую это должно шокировать?

– Нет.

– Ну вот, меня все устраивает, захочет он развестись и пожениться, поженимся. Нет? И не надо. Почему эти слизеринцы так стремятся все усложнить? Если бы он просто сказал, что ревнует меня к мужу, проблем бы не было. Рон в любой момент даст мне развод и женится на какой-нибудь производительнице рыжих Уизли. Он только обрадуется, потому что, как благородный человек, не может бросить в беде женщину, даже ставшую ненужной. Но нет, Малфой выдумал себе какие-то проблемы и кинулся их решать. Ну теперь он у меня попляшет! – Гермиона озадаченно закурила. – Интересно, почему он решил, что я не хочу развода и не оставлю Рона? Должна быть причина. Не понимаю я, ну не мог Малфой так решить на пустом месте… Но я разберусь… И кто-то пострадает.

– А как мне быть со Снейпом?

– Не разводись.

Гарри был удивлен, он ожидал иного совета.

– Но как же так? Он меня обманул, этот человек мечтает развестись и отнять у меня ребенка!

– А ты любишь его. Причем так сильно, как никогда никого не любил. Таким чувством не разбрасываются. – Гермиона улыбнулась. – Но грамотно организованный шантаж сильно упростит тебе жизнь. Узнай о нем все, это ты правильно придумал. Угрожать ему Азкабаном за контрабанду я не позволю. Не хватало еще, чтобы Малфой загремел в тюрьму раньше, чем я испорчу ему жизнь! Найди что-то еще. Поройся в архивах. Профессор никогда не был белым и пушистым, так что дерьма в его жизни должно быть много – и не только того, за которое дают орден Мерлина. А когда найдешь… Не гони его – просто заставь с собой считаться.

Гарри кивнул.

– Это непринципиально, Гермиона. Он не любит меня, и этого не изменить. Я не хочу провести жизнь рядом с человеком, которому безразличен. Уверен, Джейми меня поймет, когда я все ему объясню.

– Гарри-Гарри… – покачала головой Гермиона. – И когда ты научишься разбираться в людях? Твой Снейп не торопился бы так с разводом, будь ему на тебя плевать. Посуди сам. Ты послушен, ничем его не раздражаешь, не настраиваешь против него ребенка – так к чему торопиться от тебя избавиться? Вывод напрашивается один. Ему не нравится твоя любовь. А чем она может его тронуть, если ему плевать? Ничем. Значит, она его трогает, или он боится, что тронет.

Гарри улыбнулся.

– Думаешь?

Гермиона кивнула.

– Уверена.

Все-таки это был неплохой день.

***
– Гарри, – едва он переступил порог школы, к нему бросилась встревоженная Минерва. – Северус, он…

Внутри что-то оборвалось.

– Что с ним?

– Он в больничном крыле – в лаборатории что-то случилось…

Но Гарри ее уже не слушал: он бежал со всех ног, молясь всем известным богам, чтобы все было нормально. То, как он любит Северуса, вся эта огромная правда разом обрушилась на него… Он никуда не уйдет, никогда не перестанет бороться, ни за что не откажется… Только бы он жил…

Дернув на себя дверь, Поттер ворвался в палату.

– Поппи, как…

– Жив, здоров, клинически вреден, но это уже не лечится, – женщина явно была недовольна капризным пациентом.

– Я все слышал. И вообще, Гарри, зачем так орать? – Бледный как смерть Снейп лежал на кровати, рядом с ним сидел Джейми, мертвой хваткой вцепившийся в руку профессора.

– Гарри, как ты живешь с этими неврастениками? Один прибегает, кричит: «Там профессор умирает!..» Потом из палаты уходить не хочет – ты не поверишь, твой сын мне угрожал, что, если я его выпровожу, он подольет мне какое-нибудь гадкое зелье! Второй наоборот – как только очнулся, кричит: «Выпустите меня отсюда!» Припадочные!

У Гарри отлегло от сердца.

– Живу я с ними с трудом. А что вообще случилось?

– Кто-то неправильно сварил зелье, – злорадно просветила его Поппи. Видимо, нервы ей до прихода Гарри потрепали основательно.

Он подошел к постели.

– А такое бывает?

Снейп явно чувствовал себя уязвленным.

– Как видишь.

– Хорошо, что Джеймс вовремя тебя нашел, еще бы полчаса…

– Поппи, видимо, быть обязанным Поттерам жизнью – мой крест. Могу я нести его в тишине, с достоинством, и в своих подземельях?

– Можешь. Гарри, проследи, чтобы он остаток дня отдыхал.

– Прослежу. Если надо – привяжу к кровати.

– Безопаснее обездвижить, – предложил Джейми.

Снейп печально усмехнулся.

– И ты, Брут… Это заговор!

Мальчишка наклонился и немного стеснительно чмокнул Снейпа в щеку.

– Просто ты обязательно должен выздороветь. Я так испугался! Больше всего на свете хочу, чтобы у нас все было хорошо.

– Ладно, я буду лежать, но только сегодня, – капитулировал профессор.

– И на том спасибо, теперь я знаю, кого нужно звать, когда ты начинаешь упрямиться, – хмыкнула мадам Памфри.

Джейми ее слова не понравились.

– Отец не упрямится, просто у него много дел и ему некогда разлеживаться… – потом мальчик запнулся и встревоженно перевел взгляд с Гарри на Снейпа и обратно. – Простите, но ведь мне можно так говорить, правда?

Северус посмотрел не на мальчика, а на Гарри – не с торжеством, а скорее, как-то даже растерянно. Тот кивнул, и профессор ответил:

– Можно, мы же семья.

Поттер отвернулся, он чувствовал желание придушить Снейпа и расцеловать его одновременно. Как можно быть таким лицемером на словах и не понимать на деле, что они истинны! Они – семья, и он намеревался заставить Снейпа в это поверить – даже шантажом, если потребуется. Может, все-таки не зря Шляпа много лет назад предлагала Слизерин? И у него все получится – должно, или его жизнь будет очень безрадостной штукой.

***
Это было так странно… Но, черт побери, как же приятно! «Отец… отец… отец...» Северус лежал в постели, откинувшись на подушки, и едва слушал, как Джейми, устроившийся рядом, читал ему вслух. Вообще-то он ненавидел, когда ему читали в слух, но сегодня Джеймсу можно было все на свете. «Отец»... он не знал, что это слово может быть таким приятным, что может так его обрадовать, что в устах этого ребенка оно утратит все свое демоническое значение, которое когда-то бурлило медленно закипающим ядом каждый раз, когда его произносил он сам. «Отец» – больше, чем абстрактный набор генов, положенный человеку от бога… Он – осознанный выбор этого ребенка… Это прекрасно. Это, как выяснилось, именно то самое, чего он так долго хотел. Что может помочь ему примириться с этим миром… Создать ощущение, очень похожее на счастье.

– Ты не устал? – Джейми неправильно оценил его несосредоточенное внимание. Он отложил книгу. – Наверное, тебе надо поспать.

Он улыбнулся, вышло, наверное, ласково, но никто не умер. Это было даже слишком просто – потому что в ответ на лице его… ну да, сына расцвело радостное выражение.

– Нет, я не устал. Ты в шахматы играешь?

Мальчик кивнул.

– Конечно. Меня дядя Рон учил, он очень хорошо играет, что, как говорит тетя Гермиона, даже странно, так как в других вопросах логика у него напрочь отсутствует.

Северус рассмеялся и поправил Джеймса, скорее, по инерции:

– Что я говорил о том, чтобы пересказывать чужие разговоры?

– Ой! – Джеймс смешно зажал ладошкой рот. – Но, отец, я же стараюсь! Просто все время забываю…

«Отец»… И снова что-то теплое в груди. Если так пойдет дальше, эти маленькие ручонки скоро будут вертеть грозным Мастером зелий. Нарочито строго Снейп добавил:

– Старайся, сын, достойные манеры могут помочь человеку многого достичь. А сейчас принеси из гостиной доску. Посмотрим, чему мог научить тебя Рональд Уизли...

Мальчик слетел с кровати и бросился в гостиную. Северуса мучил только один вопрос: куда делся Поттер. С тех пор как Гарри вернулся из Хогсмида (что, интересно, ему там понадобилось?), он вел себя более чем странно. Нет, он, конечно, перепугался за него. У Поттера это на лице было написано, но… Как только понял, что с профессором все нормально, успокоился – даже слишком… Не крутился вокруг, изображая заботливую наседку. Просто проследил, чтобы он лег, пожелал им с Джейми приятного вечера и ушел. Кто бы мог подумать? В библиотеку! Вытрясти из мальчика тот факт, что Поттер ходил в деревню, получив письмо, особого труда не составило. Северус пообещал себе завтра устроить допрос с пристрастием Ирме и выяснить, какие именно книги ему понадобились. Это было странно, это попахивало тайной, и, черт побери, но Северус вынужден был признать, что деланое безразличие и показная вежливость Поттера его раздражали! Неужели ему не хватало этих влюбленных зеленых глаз, взгляд которых в последние дни помимо воли погружал его в теплый уютный кокон чужой нежности?.. Сегодня эти глаза резали холодом стеклянных осколков, и это… И стало вдруг совершенно очевидно, что, если Поттер его разлюбит, этот брак превратится в ад наподобие того, в котором существовали его родители. Но он не хотел этого. Ему не нужно было такой судьбы ни для себя, ни для Джеймса, ни даже для Поттера. Неужели ему стала нравиться эта его преданность? Неужели он поверил в то, что это чувство у Гарри может длиться долго? Нет! Но тогда почему мир стал таким нелогичным? Почему он хочет вычеркнуть Поттера из своей жизни и, в то же время, не стремится отпускать? Почему рядом с ним так сложно просыпаться, но хочется засыпать? Северус чувствовал, что занес одну ногу над пропастью и медленно сходит с ума. Надо было что-то делать… Но он был абсолютно растерян, знал, что может, но не понимал, чего хочет, мог просчитать логическую модель поведения, но не присягнул бы, что она не разобьется вдребезги об еще одно такое утро...

– Отец, – Джеймс вернулся в комнату немного озадаченный и без шахмат. – Там человек связался по камину. Говорит, его зовут Каин и у него к тебе срочное дело. Я пытался объяснить, что ты болен, но он сказал, что сведения, которыми он располагает, подняли бы тебя и со смертного одра. Мне попросить его связаться с тобою позже?

Северус нахмурился.

– Нет, Джеймс, оставайся в спальне, а я с ним поговорю.

Мальчик не спорил, просто залез на кровать и снова потянулся за книжкой, глядя на это нарочитое смирение, Снейп понял, что непременно наложит чары против подслушивания. Похоже, с этим недостатком маленького Поттера бороться предстоит еще долго.

***
Любой посетитель Косого переулка хотя бы раз слышал имя Каина. Фамилию МакМиллан не слышал никто. Он – легенда на грязных узких улочках, его имя с почтением упоминают темные маги, шлюхи и контрабандисты, но мало кому доводилось видеть его лицо. А стоило бы, – подумал Снейп, не часто в мире встретишь что-то настолько идеальное и, одновременно, неправильное. От своего отца-шотландца Каин унаследовал огромный рост, волосы, оттенок которых можно было точнее всего описать упоминанием зарева пожарищ, внушительные мышцы и широкий разворот плеч. По материнской линии от деда-вампира ему досталась алебастровая кожа и улыбка, которая придавала его унаследованным от бабки-вейлы удивительно красивым чертам лица хищное выражение. Такое звериное совершенство тела и духа Северус никогда не встречал в других людях… Ко всему прочему, МакМиллан, провозгласивший себя Каином после того, как в девятнадцать лет, чтобы выпутаться из очень неприятной истории, убил своего брата-близнеца, был умен…

Они познакомились именно в преддверии той самой неприятной истории. МакМиллан был младше Снейпа на три года и тоже окончил Слизерин. Амбиции этого сына обнищавшего рода были непомерны, но пути, которыми он старался упрочить свое положение, прибегая к любым средствам, всегда отдавали криминалом. Для него не существовало преград на пути к достижению цели, и, естественно, такой молодой человек не мог не заинтересовать Воландеморта. Вербовкой среди молодежи всегда занимался Люциус – умный, богатый, беспринципный, он никогда не гнушался никакими способами, используя все: от подкупа до собственного обаяния, но тут он только развел руками. МакМиллан хотел поединка с лордом. Он сказал, что уважает только одно право – право сильного и никогда не станет рабом того, кого не попробует на зуб лично. Деньги, слава, власть, роскошная персона Малфоя и – не менее роскошная – Беллы, которую подключили на тот случай, если репутация способного соблазнить даже натурала Люциуса даст осечку… Все это было для него вторично. Воландеморт думал недолго, и поединок состоялся. МакМиллан проиграл и покорно принял метку. Но лорд запомнил этого нестандартного молодого человека и с тех пор мечтал его сломать, унизить, доказать, что он не стоил не только самого Воландеморта, но и его приближенных. Увы и ах! – Каин был словно рожден не оправдывать чужих надежд. Дуэлянт от Мерлина и убийца от бога, он сломался только на одном человеке кроме самого лорда, на Северусе Снейпе, и, к гневу того, кто мнил себя властелином Тьмы, согласно собственной извращенной логике, признал и его своим господином. Такую пощечину Воландеморт принять не смог. Убить МакМиллана поручили Снейпу. Он уже был на службе у Дамблдора, и тот велел ему выполнить приказ, у Северуса всегда были работодатели, но ни в одном из них он не видел хозяина, поэтому он ослушался двойного приказа. В тот день МакМиллан назвал братом самого Северуса, уничтожив единокровного близнеца и заняв место в его семье, обманув его молодую жену и ребенка. С тех пор существовало два человека: Эрни МакМиллан, сотрудник Службы безопасности Министра Магии, и Каин – убийца и кровожадный дух, которого питали только борьба и кровь, и эта тень все еще душой и телом принадлежала ему, Северусу, и гордилась своим выбором хозяина. Они встречались редко, и все встречи носили информационный характер, так как у Снейпа не было необходимости прибегать к услугам самого знаменитого наемного убийцы в Англии, за которым много лет безуспешно гонялись авроры. Нет, он встречался со своим знакомым Эрни из Министерства – они говорили о политике и о погоде… То, как МакМиллан назвался сегодня… Это было впервые. Снейп не был уверен в нем, несмотря ни на что… Поэтому, прежде всего, накладывая на комнату всевозможную защиту, он думал о Джейми. Каин никогда не оставлял свидетелям шанса.

Взглянув на неугасающее пламя камина, он, как только защита была установлена, бросил:

– Теперь можешь войти.

Он немного успокоился, глядя на скользнувшую в комнату фигуру, закутанную с ног до головы в черный плащ. Мальчик ничего ненужного разглядеть не мог, хрупкое доверие было восстановлено.

– Мой Северус… – ничего личного и интимного – просто законы жизни, которые МакМиллан написал себе сам, его ладонь скользнула в руку убийцы, последовал поцелуй – легкий, но значимый, как печать. Они никогда не делали этого на людях, путь Воина – таинственен, он не для министерских гостиных, он – для сумрака ночи. Каин мнил себя Воином, полагая свою... не агрессию, нет, просто тягу познавать себя через отнятую жизнь чем-то сродни пути ронина. Северус был не согласен ни с причиной, ни со следствием, но никогда не оглашал этого вслух. Сегодняшняя встреча была необычной, она говорила о том, что что-то изменилось. – Как всегда, осторожен, – улыбнулся Каин, вставая с колен. – Мне понравился твой мальчик, он тебе предан.

– И все же ты пришел, собираясь поднять меня со смертного одра, если понадобится. С чем это связано?

Его гость опустился в кресло.

– С моим существованием в тени. Ты же знаешь схему…

Да, Северус знал. В Косом переулке была лавочка старухи по имени Шарлот. К ней мог зайти любой и оставить конверт, в котором значилось имя жертвы и сумма. Если Каина это устраивало, он сам, одному ему ведомыми путями, выходил на заказчика и обсуждал подробности. Причем всегда находил именно того, кто затеял это, а не принес послание. Впрочем, это, наверное, шокировало авроров, но не Северуса, который помнил, как старательно МакМиллан скрывал свой дар предвидения, он просто всегда знал, когда, кому и насколько нужен. Как и мог сказать, кто подослан Министерством или стремится его обмануть. Конверт в лавке Шарлот был своеобразным «заявлением о намерениях». Его он дожидался всегда – именно не желая, чтобы слух о его даре распространился.

– Пришло письмо…

Об этом можно было догадаться, и Северус просто спокойно спросил:

– Я?

Каин усмехнулся.

– Я ценю твою осторожность, но смею уверить, заказчик в таком случае был бы уже мертв, а ты не узнал бы даже о прошении. Это мой долг, я в этой жизни не обязан никому, кроме тебя. Имя, что значится… Оплата более чем щедра, и я хочу уточнить, насколько много он для тебя значит. Сначала я, памятуя твою привязанность к этому человеку, хотел просто отказаться, но потом понял, что они в противном случае найдут другого, но не остановятся. Я видел будущее, если им не помешать, он умрет, мой отказ ничего не будет значить. За такие деньги возьмутся другие. Мушлен, Рок, Минелая – все лучшие наемные убийцы в Британии получили на него заказ. Они связались со мной, никто не даст согласия, пока не узнает, взялся я или нет за это дело. Но это – своего рода клуб по интересам. Если я дам просто отказ… Мушлен, скорее всего, тоже отклонит предложение, он разумен и не работает по-крупному, если знает, что я отверг сделку с таким гонораром. Но Рок… тут возможно все. И Минелая точно возьмется.

Северус напрягся.

– Имя?

– Драко Малфой.

Странно, но он почувствовал облегчение. Ведь на минуту в его голову закралась мысль, что такой контракт может быть предложен за Гарри. Всего секундное сомнение – и он почувствовал иррациональное отчаянье. Теперь было проще, логика восторжествовала над чем-то неопределенным, и он осведомился:
– Кто они?

– Видение невнятно. Женщина, которая решает все, мужчина, который за это платит. Но узнать возможно… Наша встреча назначена на сегодня.


– Это значит, что ты принял контракт. Ты никогда не встречаешься с заказчиками, если сказал «нет».

Каин кивнул.

– Я принял.

– Тогда…

Человек в плаще ухмыльнулся.

– У тебя нет выбора. Я сознательно его не оставил, и, в то же время, все честно. Бордель «Сладкие удовольствия» в Косом переулке – встреча в шестьдесят седьмом номере в полночь. Они ждут Каина. Кто из нас придет… Это всегда можно решить… Если твой Малфой этого стоит.

– Ты так много лет жаждал бросить мне повторный вызов. Почему именно сейчас?

– Появилась цель. У тебя отличный мальчик... сын, у меня – тоже, хотя на самом деле он не мой… Это неважно, ты – единственный, кто знает обо мне так много. Я не хочу себе господ больше… Даже если они милостивы настолько, что меня не обременяют. Меня подавляят уже то, что ты это можешь. Итак… Выбор? Дуэль, честная. Согласен?

Снейп кивнул.

– Да. Он того стоит. Где и когда?

– Через двадцать минут. Помнишь ту поляну в Запретном лесу, что слизеринцы использовали для отработки непростительных проклятий?

– Разумеется.

– Там – через двадцать минут.

Каин кивнул и шагнул к камину. Уже ступив в пламя, он сказал:

– Ты – единственный человек, которому я верю, Северус. Это будет битва титанов, и мы, наконец, решим, кто из нас вправе жить.

Он кивнул… И, едва пламя камина погасло, понял, что солгал. Все было рассудочно и правильно, если бы сложилось не в тот день, когда он стал «отцом»… Снейп понял, что никому не даст убить себя сегодня.

Кинув горсть порошка в камин, он произнес: – Малфой-мэнор.

***
– Драко…

Малфой, которого позвали домовые эльфы, оказался изрядно пьян.

– О Сев, давай ко мне – отличный скотч и Пенси куда-то черт унес, гуляем…

Он поморщился.

– Как это все несвоевременно. Иди ко мне.

– Нет, ну зачем? У тебя чертовски скучно...

– Жить хочешь?

Драко скривился.

– А, собственно, ради чего?.. – Он хмыкнул. – Я равноценно пьян и безумен, тут нет причины и следствия… Это – симбиоз многоразового предательства любимой женщины... – Глядя на скептически приподнятую бровь Снейпа, Малфой нахмурился. – А она, Мерлин ее побери, охренительно любимая! – Драко пожал плечами. – Так уж вышло…

– Тебя в очередной раз послала миссис Уизли?

– Если бы. Она беременна – и от мужа, а не от меня. А говорила, что бесплодна… И это тоже нас объединяло, ты, наверное, не поймешь… Ребенок Пенси – это было искусственное зачатие в магловской клинике, мы использовали сперму моего родственника, и все вышло... все казалось правильным… Об этом, кроме моей жены, знает только Миона. Я думал… Я, черт побери, верил… Нас, словно сам Мерлин создал друг для друга – умных, энергичных, талантливых... Я бы сделал ее лет через двадцать Министром Магии… Я консультировался… После отставки Кингсли у нее не будет конкурентов, если она пойдет за меня. Как ни странно, такой грамотный мезальянс поддержат и чистокровки и нувориши… Но самое паскудное, что я люблю ее, что плохого в том, что мы похожи? Что отвратительного в том, что я желаю нам процветания? Она не послала… Нет… Я просто знаю теперь, что она лгала мне… Почему? Зачем? Я не так много от нее требовал…

Северус нахмурился.

– Все твои рассуждения будут не к месту, если ты умрешь. И что-то подсказывает мне, что ты так безобразно пьян без достойной причины. Она не лгала тебе и миссис Уизли… Твоя Гермиона не беременна.

– С чего ты взял? – усомнился Драко.

– Она курит как паровоз, при том, что маглорожденная и, по большему счету, разумная женщина. Такие не потворствуют вредным привычкам, если ждут ребенка. Особенно первенца.

– Нет, Сев… Ты не понимаешь, я…

Он кивнул.

– Не понимаю, но твое пьянство очень не своевременно. Иди сюда. Иначе мы никогда не узнаем, кто хочет тебя убить. Точнее, у меня шансы пятьдесят на пятьдесят узнать это. А я считаю их низкими и неуместными – так что тебе придется принять отрезвляющее зелье.

***
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, его бледное лицо с неправильными, резкими чертами застыло, превратившись в неподвижную маску. Лишь уголок узкой нижней губы продолжал мелко подрагивать. Сегодня была ночь не для мантии – облаченный только в сюртук и брюки, он производил впечатление просто уставшего от забот дня человека, которому отчего-то вздумалось отдохнуть в лесу. Но даже сейчас, когда он сидел за большим валуном, прикрыв веки и расслабившись, что-то в нем почему-то заставляло опасных обитателей Запретного леса сторониться, внушая чувство страха, вызывало желание обойти его стороной, не привлекая внимания. От мужчины исходила откровенная угроза, он походил на опасного зверя, хищного и безжалостного. Ощущение это усиливало суровое выражение лица.
Где-то пронзительно закричала ночная птица. Мужчина на мгновение болезненно дернул веком и открыл глаза. Услышав даже не полноценный звук – шорох – шагов, резко, но абсолютно бесшумно вскочив на ноги, он подошел к валуну, за которым прятался, и выглянул. Тонкие ноздри широко раздувались, выдавая волнение, черные блестящие глаза хищно сузились.
– Опаздываешь, Каин.
Высокий рыжеволосый мужчина скинул плащ и ухмыльнулся.
– Не к даме на свидание… Будем говорить или сразу к делу?
– А нам есть о чем говорить?
– Не этой ночью.
– Тогда к делу.
Противники заняли место друг напротив друга и даже не успели отсалютовать палочками, когда из кустов позади убийцы грянуло…
– Авада кедавра!
Зеленая вспышка была направлена безупречно. Тело Каина рухнуло на землю, а из кустов, чертыхаясь и стряхивая с себя веточки, выбрался Драко Малфой.
Профессор нахмурился.
– Ты невежлив, мог бы дождаться начала поединка.
– Еще чего, сижу, ветки колют, голова раскалывается – а ты тут шоу разыгрываешь. Сев, ну почему твое зелье протрезвляет, но не избавляет от похмелья?
– Оно не позволяет мне превратиться в законченного алкоголика.
– И все же как-то все слишком просто вышло, если он такой профи, как ты говорил, то попался глупо... – Снейп опустился на колени и принялся обыскивать труп. Белый листок бумаги обнаружился в нагрудном кармане. – Что это? – Драко попытался заглянуть ему через плечо.
– То, что я ожидал, – послание с того света. Доказательство того, что все, что тут произошло, – хорошо спланированное самоубийство.
– Не понимаю.
– Слушай: «Мой Северус, полагаю, ты уже обо всем догадался. Ты мог бы сделать мне одолжение и убить меня сам, но такой способ тоже сойдет, из всех смертей Авада была мне наиболее предпочтительна. Мои поздравления мистеру Малфою – он меток, но делает слишком резкий взмах кистью, от этого сила проклятия уменьшается, но это не так важно, так как эффективности оно не теряет. Я был обязан тебе жизнью, теперь я возвращаю долг. Не принять заказ я не мог, так как уже объяснял, что это сделали бы другие. А так мои коллеги уверены, что Драко Малфой теперь – исключительно моя проблема, и поскольку, зная тебя, я могу быть уверен, что тело Каина никогда не найдут, он может спать относительно спокойно – если, конечно, те, кто желают его смерти, не возьмутся за дело самостоятельно. Пусть тебя утешит, что это было мое решение: выпутаться из этой ситуации и живым и не предав тебя у меня шансов не было. Значит, пришло время умереть, сохранив верность слову. Иного выхода для того, кто выбрал тот путь, которым шел я, нет». Вот и вся истина, Драко. Каин всегда знал все наперед, думаю, все остальные варианты развития событий были для него неприемлемы.
– Психом был, психом умер, по-моему, он просто потрепал тебе нервы напоследок, – пожал плечами Малфой.
Северус кивнул.
– Не без этого. – Стригущим заклятьем он отрезал прядь рыжих волос и спрятал ее в карман. – Трансфигурируй его во что-нибудь и выбрось в магловском Лондоне, – приказал он, вставая с колен.
– Хорошо, – Драко задумался, взмахнул палочкой – в свете луны вместо трупа сверкнула совершенством формы изысканная катана. – Думаю, твоему киллеру бы понравилось. Отличная вышла вещь – могла бы еще послужить, но, думаю, в Темзу будет надежнее.
– Ты прав – вот и займись этим, – кивнул Северус. – А у меня назначена встреча с твоими «доброжелателями».
– Может, мне пойти? – предложил Малфой.
– Не стоит, мало ли кто нас там ждет, и, хотя ты в совершенстве владеешь Авадой, друг мой, твоя любовь к драматическим эффектам и излишняя эмоциональность, усугубленная похмельем, могут сослужить нам дурную службу.
– Ладно, но ты мне потом все расскажешь.
– Не сомневайся. Думаю, новостей будет много, избавишься от Каина – возвращайся в Хогвартс и жди меня там. Составишь Джейми компанию.

***
В конце Косого переулка есть маленький тупик. Публика здесь уже отнюдь не такая солидная, как на отрезке улицы, загроможденном магазинами, и очень разношерстная. Здесь можно встретить закутанных в плащи министерских чиновников и карманников, уличных проституток и жриц любви из самых дорогих борделей.

«Сладкие удовольствия» было заведением с солидной репутацией и избранными клиентами, здесь предлагали живой товар на самый притязательный вкус и просто сдавали роскошные номера желающим уединиться.

За полчаса до назначенного срока Северус Снейп – в своем истинном обличье – постучал в дверь трехэтажного особняка, отрывший ему гоблин в бархатной вишневой ливрее подозрительно оглядел профессора и буркнул:

– Чего изволите?

– Мне нужна мадам Шарлота.

По витой позолоченной лестнице уже шуршала шелком длинная юбка вечернего платья, выполненного в викторианском стиле.

– Дорогой!

Мадам Шарлота – или леди Шарлот Абервиль – являлась чистокровной колдуньей из семьи, чья родословная уходила корнями еще во времена Мерлина. Предварительно удалив помаду шелковым платком, она расцеловала в обе щеки своего «дорогого друга Северуса». Его редкие визиты всегда доставляли ей удовольствие, и если по отношению к другим клиентам такое обращение носило вежливый характер, то тут мадам была абсолютно искренна. Большинство родственников и знакомых прервали в свое время общение с эксцентричной молодой особой, выбравшей для себя карьеру содержательницы борделя, хотя и не пренебрегали ее услугами. Шарлот, в общем-то, было все равно, но она ценила тех знакомых, кто остался ей верен… С Северусом ее связывала любовь к театру и то, что он никогда не гнушался появиться на людях в обществе самой дорогой шлюхи во всей Британии, а не только выказывал ей почтение в стенах борделя.

– Северус, дорогой, как я рада тебя видеть!

Мастер зелий благосклонно принял знаки внимания своей знакомой и поцеловал ее ручку.

– Все хорошеешь, Лотти, – такое обращение к мадам было признаком исключительности клиента. Гоблин-швейцар поклонился и исчез.

Леди Шарлот взяла его за руку.

– В отличие от тебя, Сев, – ты в своих подземельях не молодеешь. – Она улыбнулась. – Жениться тебе надо.

Профессор ухмыльнулся.

– Уже. Не помогает...

– Да, – вздохнула леди Шарлот. – Ну почему все лучшее достается не мне? Я бы за тебя пошла, но мы были бы чертовски неверными супругами, поскольку оба предпочитаем собственный пол. Я видела в своей жизни столько мужчин, что они утратили свою таинственность. Хотя думаю, что вскоре устану от женщин – они утомительно эмоциональны.

– В этом есть своя прелесть.

Шарлота взяла его под руку.

– Ты просто меня навестить или желаешь развлечься? У нас такой новенький из Франции – загляденье, не хочешь отведать?

– Лотти, иногда ты напоминаешь мне торговца живым товаром или метрдотеля в ресторане для каннибалов. – Снейп поморщился. – Не отведаю я твоего мальчика, устал.

Леди Шарлот рассмеялась.

– Неужели решил пригласить меня куда-нибудь? Мы давно не были в театре… Ужинать будем?

Северус покачал головой.

– Нет, я по делу.

– Вот так всегда. Что тебя интересует?

– Шестьдесят седьмой номер занят?

– Да. Там ждут еще гостя. Не секс – интриги.

– Кто там?

– Это конфиденциальная информация.

– Кто, Лотти? У тебя на входе такие чары, что Гринготс бы позавидовал. Их не обмануть ни всеэссенцией, ни заклятьями, ни плащом-невидимкой – ты всегда знаешь точно, кто именно к тебе пришел.

Леди Шарлот кивнула.

– А что делать? То журналисты мечтают проникнуть, то авроры – нагрянуть с погромами. Или просто любители бесплатных зрелищ – так что я на охранных заклятьях не экономлю. Но Северус, я не могу тебе сказать, речь идет о моей профессиональной этике...

– Это не праздное любопытство. От того, окажешь ты мне эту услугу или нет, многое зависит. Если вопрос в деньгах…

– У тебя нет таких средств.

– Они есть у Драко Малфоя.

Шарлот задумалась.

– Это все очень странно… Ладно, забудь про деньги, я окажу тебе эту услугу из сентиментальных соображений. Люциус Малфой был моим первым клиентом и инвестором, так что могу сделать приятное тебе и его сыну. С тебя билеты в оперу. Наверху миссис Малфой и Рональд Уизли.

Северус был несколько озадачен – о какой женщине идет речь, он почти не сомневался, но вот ее спутник его удивил…

– Мне надо знать, о чем они сейчас говорят.

– Северус, ну это уже ни в какие ворота!..

Он нахмурился.

– Мне нужно, Шарлот. Ты прослушиваешь и просматриваешь все комнаты, – женщина хотела поспорить, но он жестом остановил ее. – Я знаю, что не ради шантажа. Ты просто не любишь, когда причиняют неоплаченную боль твоим сотрудникам, и от твоего наблюдения никакими чарами не отгородиться. Ну же, Шарлот…

– Хорошо, – сдалась мадам. – Северус, я передумала, не хочу за тебя замуж, кто только жить может с таким своенравным упрямцем!

Он хмыкнул.

– Гарри Поттер.

Шарлот улыбнулась.

– Если это не шутка, то я даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать – мне, помнится, говорили, что этот тип – с норовом.

– Есть немного.

– Ладно. Пойдем, посмотрим на небывалое зрелище – как Гриффиндор интригует со Слизерином. Хотя, после того что ты женился на Поттере… Даже не знаю, сможет ли жизнь еще чем-то меня удивить.